Горничная Тархана - Злата Романова

С нее начать легче всего. А потом меня просто затягивает. Я читаю все подряд, обливаюсь истерическим смехом и слезами, совершенно не замечая, как мои понятливые мальчики самостоятельно заканчивают завтрак, как Тархан отмывает заляпавшегося малыша, как заходит наша домоправительница Памела, чтобы помочь ему, потому что мой муж с этим справляется из рук вон плохо.

Я, кажется, даже не двигаюсь, словно приклеенная к стулу, пока не заканчиваю читать обзоры самых важных в моем рейтинге имен мира моды, и, хотя критика тоже есть, но в целом, это успех. Меня не уничтожили, мою работу, мой талант оценили. Можно выдыхать.

– Успокоилась? – в какой-то момент врывается в мое сознание голос Тархана и я поднимаю на него взгляд, виновато улыбаясь.

– Я залипла в телефоне, да?

– Ага, – усмехается он. – Дети пошли собираться в клуб, ты ведь помнишь, что у них сегодня лакросс?

– Ох, нет, я забыла, ну что я за мать?! – стону в ладони, потому что я даже не помню, какой сегодня день недели.

– Отличная, – целует муж меня в лоб. – Ты ведь не пропускала ни одной их игры или соревнования, это не то, чем могут похвастаться их одноклассники. И у нас всего одна няня.

Ладно, это правда. Обычно я не так сильно ухожу в работу и своих детей воспитываю сама. Даже в тот год, когда я работала на ужасную, но талантливую Марису Галбрейт – одного из самых известных британских дизайнеров с мировой славой, которая изводила меня, как и всех своих подчиненных, я умудрялась находить баланс между семьей и работой. Тархан даже грозился убить эту суку, которая доводила меня до срывов чуть ли не каждую неделю и я, в конце концов, уволилась, но работа с ней помогла мне в создании собственного бренда и позволила обзавестись нужными знакомствами и колоссальным опытом. Даже будучи горничной у Тархана и Карины, с ее непростым характером, я не получала столько оскорблений и не чувствовала себя так униженно, но Мариса сделала меня сильнее и устойчивее, ведь я от природы довольно мягкий и уступчивый человек. И сегодня, эта самая женщина, которую я боялась, недолюбливала и работой которой я восхищалась, сегодня великая и ужасная Мариса Галбрейт оставила заметку о моем показе. Наверное, это какая-то форма мазохизма, но ее одобрение подействовало на меня сильнее всего.

– Сегодня я тоже ничего не пропущу, пойду собираться, – решительно встаю со стула.

– Поешь, сначала, – хмурится Тархан.

– Тогда я не успею накраситься, по дороге перекушу одной из фруктовых коробочек Памелы.

– Ладно, – сдается он. – Только надень брюки, а то я снова не сдержусь. На этих играх так скучно!

– Тархан! – со смущенным смешком, шлепаю его по груди, потому что Памела тоже в комнате, моет посуду, притворяясь глухой.

Мы вместе поднимаемся на второй этаж и заглянув к малышу, чтобы попросить няню одеть его для поездки, потому что я хочу взять его с собой, идем в спальню, где я еле уговариваю своего ненасытного мужа оставить меня в покое и одеваюсь в брюки цвета охры и широкую шелковую рубашку, которую заправляю внутрь. Обычный, но элегантный повседневный наряд, я ничем не отличаюсь от других женщин в нашем клубе, но сегодня, кажется, привлекаю к себе гораздо больше внимания, чем обычно.

– Моя жена – знаменитость. Во дела! – присвистывает Тархан, когда к нам подходят поболтать с полсотни людей за этот долгий день.

– Давай возьмем мальчиков и уйдем, – шепчу я ему. – У меня нет больше сил улыбаться.

Команда Арса выиграла сегодня, малыш уснул в коляске, мы пообедали в клубном ресторане и в отличие от утра, мои эмоции от собственного успеха постепенно угасли до не таких ярких и хаотичных.

Мы едем домой, где всей семьей ужинаем в спокойной обстановке, обсуждая только сегодняшние успехи детей и временно забыв о телефонах, но, когда укладываем наших сорванцов спать, сами настолько уставшие, что просто без сил валимся в кровать.

– Я старею, – вдруг, выдает Тархан, глядя на меня одновременно угрюмо и с каким-то мрачным весельем. – Я так вымотался, что не могу даже трахнуть собственную жену.

– А чего ты хотел в сорок шесть лет? – издеваюсь я над ним. – Мне нужно радоваться, что ты способен трахать меня хотя бы раз в неделю.

– Раз в неделю, значит?! – возмущенно рычит он. – Смотри, Аля, дождешься у меня!

– Ой, я уже трясусь от страха! – хихикаю я.

Тархан резко садится и переворачивает меня на живот, и когда он задирает на мне сорочку, скользя ладонью в трусики, мой смех сменяется стоном.

– Уже не смешно, девочка? – хмыкает муж, недвусмысленно упираясь твердеющим членом о мое бедро.

– Тархан, ну правда, я очень устала! – лгу безбожно, потираясь о его ласкающую руку.

– Зато течешь очень даже бодро, – проталкивая в меня два пальца, ворчит он. – Буду драть тебя, как сидорову козу, нахалка! Дразнишь родного мужа и думаешь, это сойдет тебе с рук?

– Ну Тархан, не дразнись! – стону еще громче, поводя бедрами, когда он останавливается.

– Ты же только что говорила, что устала.

– Когда тебя это останавливало?

– И правда, – усмехается он, отодвигая мои трусики в сторону и толкаясь в меня толстой головкой. – Меня ничто не способно остановить, когда дело касается тебя, Аля. Ни возраст, ни усталость. Давай, прекрати сжиматься и возьми его всего.

И я беру. Кричу в подушку, выгибаясь кошкой, и принимаю каждый глубокий толчок, наслаждаясь так же, как и в первый раз. Ведь, сколько бы времени не прошло, ничто не способно погасить тот огонь, который этот мужчина зажигает во мне.

Мой Тархан. Мой хозяин.