Сорняк - Евгений Вторкин

Вокруг него летала обеспокоенная фея, тем самым заставляя его постоянно крутить головой. Создавалось впечатление, будто он пытался уследить за ней при помощи своих незрячих глаз.

Пока я с усмешкой разглядывал, как Аймон с силой сжимает посох, заметил шрамы на его коже. После того, как я оторвал от балахона рукав, он больше не может прятать свою руку. И теперь я отчётливо вижу ожоги в форме рунических символов. Если правильно понимаю то эти знаки загораются огнём, когда убогий сливается воедино со своей феей и начинает творить магию.

Выглядит убого.

— На! Пей!

Ж-ж-ж-ж.

Стоило мне вытянуть руку с бутылкой и тыкнуть ей в лицо сидевшему на земле альву, как ко мне тут же подлетела фея и начала на меня жужжать.

— Чего это ты вдруг решил выполнить ритуал авантюристов? Сомневаюсь, что ты сейчас собрался спускаться в подземелье.

— Заткнись! Просто делай, что я тебе говорю!

— Отказываюсь.

— Отказываешься?..

Смотря в его пустые глаза, я с ещё большей силой сжал вымоченную в спирте ткань и уже собирался сделать шаг вперёд, как вдруг никчёмная фея полетела мне в лицо.

Ж-ж-ж-ж-ж.

Начинаю размахивать тряпкой в попытках отогнать назойливое насекомое, а настырная фея даже и не собирается улетать. Разозлившись, я машинально потянулся к поясу, дабы вынуть рапиру и разрубить жужжащую тварь пополам, но вовремя отбросил эту идею и взял себя в руки.

Хоть я и успокоился немного, но злость никуда не делась. Злость кипит и требует выход. Быстрый и самый жестокий выход…

Шагаю вперёд и тут же бью ногой сидевшего на земле альва. От сильного удара убогого отбрасывает назад, и он падает на лопатки.

— Я герой! А ты убогий паразит! Сорняк, проросший в тени богини!

Поставив на грудь альва ботинок, я прижал его к земле, не давая подняться, и начал насильно заливать в него алкоголь.

— Кхе-кхе…кх-кхе-кх-х-х…

Он кашлял, брыкался. Пытался выбраться, но я толком не обращал внимание на эти слабые, никчёмные потуги.

— Глотай, убогий! Глотай!

— Кхе-кхе…

— Алэн! Достаточно.

Почувствовав, как Лавина тянет меня за плечо, я прекратил пытку алкоголем. Поднялся и медленно повернул голову, дабы девушка прям прочувствовала всю суровость моего взгляда. Однако, моя молчаливая угроза совсем не подействовала. Видимо, из-за того, что наши лица замотаны в ткань, плохо читается мимика. Хотя нет. Я ведь сейчас, глядя на её острый прищур, с уверенностью могу сказать, что Лавина не просто злится, но и собирается меня ударить.

Пока я виновато опускал голову, думая о своём поведении, девушка вырвала из моих рук последний кусок ткани. Нагнулась над бедолагой и, приподняв тому голову, стала заматывать его лицо в ткань.

— Чего молчишь⁈ Давай рассказывай, ради чего ты всё это устроил.

От тона Лавины по спине пробежал холодок. Кажется, что она не вопрос мне задаёт, а целится в меня из лука.

— Эм-м, ну… Грибы… То есть мох… Эм-м…

— Не мямли!

— Эм… Я заметил, что радужный мох выпускает облака спор, и сопоставил данный факт с полный отсутствием живности в лесу.

— Понимаю, к чему ты клонишь… но ты продолжай.

— Я вспомнил, что воздух в подземелье Аргуса тоже переполнен спорами. И только гномская выпивка не даёт грибам прорастать внутри авантюристов и превращать их в зомби.

— Звучит бредово. В центре леса — человеческое поселение. Если мох опасен, то тут бы не жили.

— Лавина, я уверен, что эти споры как-то влияют на организм, но как именно… проверять не особо хочется. Вспомни хоть ту группировку гномов, которая ходила по деревням и накачивала мужиков непонятными зельями, а те потом сходили с ума. Что, если они свои опасные снадобья делали именно из этих радужных спор? А?

— Хм… Соглашусь. В твоём предположении есть логика…

— И?.. Чего ты замолчала?

Лавина посмотрела на меня с лёгким прищуром и тяжело вздохнула.

— Хорошо. Седлаем лошадей. Будем в Сканерге и уже на месте разбёмся.

Сорняк — Глава 37. Грибной король

Прошло лишь мгновение с момента, как герой сел на стул богини, но за этот миг в его голове уже успело пролететь бесконечное множество образов. Настолько ярких образов, что герой неосознанно начал сливаться с сутью хозяина воспоминаний. И чем дольше он просидит в этом кресле, тем сильнее на него повлияют давно произошедшие события.

Верхом на лошадях мы скачем в сторону деревни. Дорога прямая и однотипная, но мне сложно концентрироваться на ней, так как постоянно отвлекаюсь — оборачиваюсь и смотрю на пассажиров второго скакуна.

Из-за злости я сжимаю вожжи с такой силой, что даже пальцы начали белеть. Мне хотелось высказать недовольство в максимально агрессивной форме. Но я молчал. Молчал, ведь понимал, что психую из-за гномского спирта, которым пропитана моя маска. Алкоголь затуманил мысли и взбудоражил нервы. И самое неприятное, что осознание всего этого злило меня ещё больше.

Вымораживает! С какого эльфийского перепугу Лавина так сюсюкается с убогим⁈ Ей приходиться не только управлять скакуном, но ещё и обнимать спящего альва, дабы тот не свалился. Бесит это его блаженное лицо. Ушлёпок. Нежится в объятиях моей любимой.

Каждый раз вдыхая, я чувствую обжигающие пары. Спирт на маске испаряется и попадает в горло, отчего оно неумолимо першит, словно его огнём обжигают. Хочется сорвать эту ткань с лица, но приходится терпеть, ведь она защищает меня от ядовитых спор, коим переполнен здешний воздух.

Понимаю, что начинаю закипать ещё больше, и решаю проветрить голову. В этом мне поможет сильный ветер. Да и вообще, поездки на хорошей скорости всегда собирали путанные мысли.

— Лавина, я помчу вперёд. Разведаю обстановку.

— Хорошо. Только не влипни там ни во что.

— Но! Но!

Пришпорив коня, я сразу разорвал дистанцию и стал быстро уходить далеко вперёд.

Чувствую, как холодный ветер ласкает моё лицо, тем самым остужая злость. Почти сразу из головы вылетело навязчивое желание придушить убогого.

Окончательно успокоившись, я стал лучше воспринимать окружение. Тут же заметил, что радужный мох заполонил всё: поля, деревья и даже камни. Он был везде, за исключением дороги.

Я знаю, что огненным песком люди покрывают свои поселения и даже дороги, соединяющие маленькие деревушки. Он мешает прорастать траве, а зимой заставляет таять снег и не даёт образоваться льду. Видимо, из-за этих уникальных свойств огненного песка радужная зараза не может укорениться, и потому