Объятая тьмой - Тилли Коул

которое было больше, чем мертво. Черные глаза Флейма были безумными, когда он сражался с Викингом. Но Вайк держался крепко. «Флейм. Это Вайк. Нам нужно идти». Казалось, Клэрити задела Флейма. Но не его брата. Эш полностью сошел с ума, стреляя в умирающих членов клана и картеля, пока их лица не стали неузнаваемыми, стреляя в мертвые тела, просто чтобы увидеть, как они, черт возьми, прыгают.

Стикс схватил Эша за воротник и начал дергать его назад. Парень начал пытаться бороться со Стиксом. «Отвали от меня! Я должен их убить! Я должен их, блядь, убить!» — прорычал он, лицо покраснело, глаза налились кровью. Ублюдок потерялся в жажде крови. Стикс даже не стал развлекать парня; он просто выбил оружие из его рук и швырнул его в сторону грузовика.

«Он оттолкнул меня с дороги!» — взревел Эш, его голос дрогнул. «Он, блядь, получил пулю за меня, а теперь он мертв! Это должен был быть я!» Он ударил себя в грудь. «Это, блядь, должен был быть я!» Флейм покачивался на ногах рядом со своим братом. Я мог видеть по измученному, блядь, лицу Флейма, что парень не знал, что, черт возьми, делать. Но когда Эш закричал и, блядь, заревел в воздух, Флейм схватил Эша за шею и притянул к груди.

Эш, блядь, развалился, когда глаза Флейма зажмурились, и он быстро задышал. Эш вцепился в Флейма, и не было похоже, что он когда-либо его отпустит.

АК ринулся в нашу сторону. Он помчался прямо к Вике и Зейну. Он поцеловал Зейна в голову. «Ты убил их?»

«Они убили Слэша», — сказал Зейн. Его голос дрожал, и я знал, что Зейн больше не будет ребенком после сегодняшнего дня. Как только ты отнимаешь чью-то жизнь, вся твоя невинность исчезает.

АК обнял Зейна, затем сказал: «Забирайся в мой грузовик». АК повернулся к Эшу, все еще находящемуся в объятиях Флейма. «Флейм, Эш, ты тоже садись».

Эш вырвался из Флейма. Он уставился на тела. «Эш, в грузовик», — повторил АК. Эш повернулся к АК. Глаза АК сузились. «Я сказал, садись в гребаный грузовик, Эш». Эш выглядел так, будто собирался поспорить, но он повернулся и сел сзади рядом с Зейном. Взгляд парня упал на его руки, которые были покрыты кровью, и он начал тереть пальцы друг о друга, зациклившись на крови.

«Домой», — приказал Кай, говоря за Стикса. «Мы едем обратно в лагерь». Я повел Аделиту к грузовику. Она была тихой, слишком тихой. Но когда Смайлер прошел мимо нас, весь в крови, направляясь к грузовику АК с безжизненным Слэшем на руках, у Аделиты вырвался крик. Она смотрела им вслед всю дорогу до грузовика. Лицо Смайлера было пустым, но его глаза были полны только огня и боли. Моя гребаная грудь сжалась, когда он сел в грузовик и прижал тело Слэша к своей груди. Слезы, блядь, потекли по его лицу, когда он снова и снова целовал своего кузена в голову, покачивая его взад и вперед.

Аделита тоже это видела. Ее лицо было разбито, когда она наблюдала, как реальность обрушивается на Смайлера. Слэш был мертв. Его гребаный кузен был мертв.

«Лита, давай, детка». Но она не двигалась. Она онемела и не могла оторвать глаз от Смайлера и Слэша. Я поднял Аделиту в грузовик и последовал за братьями, которые с ревом выехали на дорогу.

Мое сердце забилось в груди, когда я подумал о том, как Слэш спас Лил Эша. Кузен Смайлера... ушел. Из-за гребаного Диего. Я собирался убить его. Так или иначе, когда-нибудь, я собирался перерезать его гребаное горло и улыбаться, наблюдая, как он умирает медленной и мучительной смертью.

Я бросил взгляд на Аделиту. Ее губы были бледны, и она дрожала. Обхватив ее за плечи, я притянул ее к себе. Она тут же положила голову мне на грудь и обняла меня за талию. Она крепко держалась за меня, пока мы ехали домой. Ее слезы промочили мою рубашку.

Когда мы вернулись в комплекс, братья собрались в баре. Эдж и Райдер ждали раненых мужчин. Я обошел бар и отвел Аделиту прямо в нашу комнату. Я включил душ и подошел к ней. Ее глаза были полны слез, а руки обнимали ее талию, словно она могла упасть, если бы не держалась. «Он убил его», — прошептала она, когда я провел руками вверх и вниз по ее рукам. Она была такой чертовски холодной. «Он убил его, mi amor ... он убил того мальчика, и это моя вина».

У меня свело живот, когда я увидел ее такой сломленной, такой грустной. Слэш был всего на несколько лет моложе Аделиты. Сейчас она выглядела такой чертовски молодой. «Это не твоя вина, детка. Это вина этой пизды. Он убил его, а не тебя». Моя челюсть сжалась, когда я представил, как Диего пустил пулю в голову Слэша. Этот ублюдок улыбнулся.

«Он убил его в отместку. Он убил его, потому что я был здесь... он видел меня с тобой. Он не может потерпеть неудачу, Таннер. Он воспринял мое похищение как неудачу. Это только начало его мести. Я в этом уверен».

Аделита затряслась сильнее. «Пошли». Я отвел ее в ванную и снял с нас одежду. Я привел ее под горячий душ и позволил воде падать ей на голову. Я стер с ее кожи брызги крови, которые она получила в драке. И я поцеловал ее. Я поцеловал ее, чтобы она забыла, хотя бы на одну минуту покоя. Когда я отвел ее в постель, я уложил ее и дал ей сломаться.

«Это не твоя вина», — сказал я. Аделита не говорила. Она была слишком подавлена. Я уставился в потолок, пока ее дыхание выравнивалось. Я уставился в темноту и подумал об этом куске дерьма, Диего. Подумал о ее лучшей подруге, которую избили и тащили, как раба, и все для того, чтобы Аделита подчинилась. Затем я подумал о Слэше, когда ребенок вытолкнул Эша из рук Диего. Подумал о той пуле, пронзившей его череп... и его глазах, когда они застыли со смертью. Улыбающемся, когда он держал его в своих объятиях.

Аделита уснула. Выскользнув из кровати, осторожно, чтобы не разбудить ее, я надел рубашку и джинсы и вышел из комнаты. Когда я вошел в бар, там была гребаная бойня. Голоса были громкими — братья все перебивали друг друга.

Громкий свист Стикса заставил всех замолчать. Все повернулись к нему. «Нам