Командующий Владимир Булгаков. По заслугам и честь - Николай Сергеевич Асташкин

небольшой мостик через Атагино-Гойтинский канал. Как показали дальнейшие события, мостик этот сыграл важную роль для подготовки дальнейшего наступления 166‑й омсбр на упомянутый выше укрепрайон Шалинского узла сопротивления.

Из беседы с Александром Бекало

– Александр Васильевич, как взвод выдвигался к мосту?

– Сначала мы заняли полевой стан. Темп наступления был высокий. Он диктовался обстановкой. После этого комбриг приехал с подвижным пунктом управления. Спросил: «Что тебе нужно для выполнения задачи?» Я сказал: «Уволить трех контрактников: пьянь и рвань, мне такие не нужны». «Уволить», – приказал Булгаков. У них сразу забрали оружие и выгнали. И мы пошли вдоль посадки на этот мост.

– До этого разведку моста проводили?

– Да, 23 февраля. Тогда мы попали в засаду.

– Как взвод действовал 5 марта?

– Когда 5 марта вышли к мосту и стали вытягивать технику, метрах в пятидесяти от меня подорвалась БМП, механику-водителю оторвало обе ноги, повредило руки, голову. Ему на месте оказали помощь и эвакуировали. После этого мы заняли там круговую оборону. Саперы установили минно-взрывные заграждения.

– Вы перешли на другой берег канала?

– Да.

– Как это происходило?

– Мы с утра вышли. Где-то часов до 12 заняли этот мост. Бойцов я посадил по южному берегу канала. Перехватили часть посадки. Ну и в тылу тоже посадил. Потому что наша 7‑я рота находилась в глубине, на удалении примерно 1,5–2 километра.

– Как вы организовали круговую оборону на передовой позиции?

– Когда мы взяли мост, к нам подъехал комбриг со своим пунктом управления – артиллеристы, связисты, саперы. Генерал организовал взаимодействие. Саперам, например, поставил задачу отрыть мне траншею. К вечеру взводный опорный пункт был готов. И вот когда они уезжали, начальник артиллерии мне указал цели: посадка – цель номер 100, основные дороги – 101, 102 и т. д. В общем, договорились о сигналах огневого прикрытия артиллерией. И я на этом канале простоял неделю. А в первых числах марта, помню, снег был сильный, зашла туда рота. И мы просидели еще неделю…

Впоследствии через этот небольшой мост переходили на подконтрольную боевикам территорию разведгруппы – не по ледяной воде, которой был наполнен канал, а по мосту, сберегая здоровье и силы для выполнения задачи.

Подрыв за подрывом

К полевому стану, где располагалась 7‑я мср, разведчики прибыли в боевом напряжении. Через некоторое время, гремя тралом, подъехал танк. Тихонов приказал механику-водителю командирской машины (БРМ-1К) встать за ним, а вторая БМП подошла следом. За разведчиками подтянулась остальная техника батальона. Механик-водитель танка на низшей передаче тронулся с места и, набирая скорость, двинулся в направлении канала. За ним потянулась колонна.

Но не прошли они и сотни метров, как под тралом взорвалась мина. Секундная задержка, и колонна двинулась дальше. Метров через пятьдесят – снова подрыв! Танк, как вкопанный, встал посреди поля и заглох. По радио Тихонов получил команду: «Личный состав с техники не отпускать». Затем пришла информация, что на выручку застрявшей колонне вышел БТР-80 саперов.

Бронетранспортер не заставил себя ждать. По проторенной колее он подошел сзади и подпер БМП разведчиков. Оценив обстановку, саперы попытались обойти боевую машину справа, но метров через десять БТР передним колесом наехал на мину и произошел взрыв. Сидевшие на броне разведчики прижались к башням машин. Сверху посыпались комьями земли, а с места взрыва прилетело колесо от БТРа, шлепнувшись поблизости.

Машина попыталась сдать назад и задним колесом наехала на другую мину. Раздался оглушительный грохот, скрежет металла, разведчикам показалось, что БТР треснул по швам. Из бензобака бронетранспортера полилось дизельное топливо, и воздух наполнился запахом гари и солярки. Саперы, сидевшие на БТРе, полезли за механиком-водителем. Через минуту-другую из люка выбрался целехонький солдатик, правда, контуженный. По его лицу бежала кровь. Из перевязочного пакета сослуживцы достали бинт и перевязали рану…

Более детальную картину случившегося представил генерал Булгаков.

– Эти подрывы произошли на моих глазах, – вспоминал он. – Я находился на КНП батальона. Со мной был подполковник Степанов, начальник инженерной службы. Мы решили поле не разминировать, а мины повзврывать накладными зарядами. И послали саперов за взрывчаткой. Когда они поехали, я слышу – хлоп! – подрыв. Смотрю, солдаты мечутся по корпусу БТРа. Степанова спрашиваю: «Сколько их?» «Трое», – отвечает. Считаю: раз, два, три – все на месте. А здесь, на КНП, взрывной волной брезент разорвало в клочья. Не успел бронетранспортер развернуться, слышу – бабах! – второй подрыв. И мы со Степановым – туда. А в это время механик-водитель, пытаясь сдать назад, чтобы развернуться и выйти из пахоты, наезжает бронетранспортером на третью мину: он колесом чуть-чуть прошел мину сбоку, и она вывернулась из земли. Я говорю: «Стой! Пока не разминируем вокруг, с места не тронемся».

Я приказал вооружение с БТРа снять, боеприпасы забрать и закрыть машину. Охрану мы не выставляли. Потому что оружие, боеприпасы забрали, а уже кругом войска были: предупредили, чтобы смотрели за машиной. В тот момент мы не знали, сможет БТР после подрыва двигаться или нет. На следующий день мне доложили, что они все вокруг разминировали. Приехали ремонтники, завели БТР, он был на двух колесах, и оттянули в ремонтный батальон. Там его отремонтировали. Только днище не смогли восстановить.

После серии подрывов техники саперы бригады стали определять, в каком порядке установлены мины на этом участке территории. Командир взвода старший лейтенант Алексей Ярцев, изучая место происшествия, нашел и обезвредил несколько мин. Еще несколько мин он обнаружил на подъездной дороге и в поле. В один из вечером ротный капитан Клейменов заметил, как Ярцев рассматривал карту с нанесенной обстановкой рубежа обороны. Поинтересовался: «Чего ищешь?» Старший лейтенант сказал: «Первые мины были тут, потом я нашел их вот тут и тут», – и показал ротному места на карте. «Вырисовывается схема, – продолжал Ярцев. – Заметил?»

– Поначалу мы думали, что боевики ставили мины хаотично, а оно вон как получается, – вспоминал Клейменов. – На следующий день выехали в намеченные нами районы. И – в точку! Мины, как мы и предполагали, стояли по вычисленной Ярцевым схеме. Но противотанковые мины ТМ-57 не такие уж и легкие – в каждой по семь с половиной килограммов. А их на поле – не один десяток. На собственном горбу «духи» такие тяжести таскать не будут. Возникает вопрос: кто им в этом помогал? Разгадка оказалась неожиданной. Внимательно изучая местность, мы обнаружили следы от колес трактора «Беларусь» с прицепом, в котором и находились мины.

Как позже выяснилось, эти мины развозил на тракторе «Беларусь» с прицепом и устанавливал на полях чеченец – майор Советской армии, воевавший в Афганистане. На этом участке саперы разминировали более