Командующий Владимир Булгаков. По заслугам и честь - Николай Сергеевич Асташкин

связи вызывал артиллерию. Залп пришелся практически перед нашими позициями. Я закричал: «Стой, не надо больше, а то нас накроет!» Как я понял, «духи» подошли к нашим позициям метров на 200–250. Тогда своему взводу я скомандовал: «По посадке, сосредоточенным, по одному магазину, огонь!» (как учили в военном училище). Разведчики вместе с нами открыли огонь по посадке. Меньше чем за минуту выпустили, как потом я подсчитал, до 2000 патронов, до 15 выстрелов из РПГ-7, до 30–40 выстрелов из подствольного гранатомета. И это не считая стрельбы отдельными военнослужащими взвода по команде командиров отделений и самостоятельно. Рядом со мной в арыке сидел разведчик, и мы вместе стреляли из подствольников по посадке. От стрельбы ствольная коробка моего автомата была горячей, а ствол раскалился так, что за него лучше было не браться. Стрельба в посадке затихла. Стали уточнять задачу подчиненным. Я своим, Тихонов своим…

Но не прошло десяти – пятнадцати минут, как со стороны Атагов усилился огонь во фланг разведгруппе. С фронта и правого фланга, ведя прицельную стрельбу, двигались гелаевцы. Казалось, разведчики попали в безвыходное положение. И вдруг ситуация на поле боя резко изменилась.

Тихонов вспоминает:

– По радиостанции сообщили, что с аэродрома Ханкала взлетели вертолеты огневой поддержки. Мне приказали обозначить себя на местности дымами, чтобы вертолетчики по ошибке не приняли нас за дудаевцев, а место нахождения боевиков указать летчикам пуском ракеты. Я продублировал приказ всей группе. При этом сказал, что по арыку дымы по моей команде надо пустить чуть раньше, чтобы летчики заранее определили нас на местности – до открытия огня по противнику НУРСами и из пушек. А так как боевики этот маневр могут также увидеть и скорректировать в это место огонь уже своей артиллерии и минометов, то нужно точно по звуку угадать время подлета «вертушек», не позволив боевикам открыть огонь по нам из всех стволов, имеющихся у них в наличии. Вскоре послышался гул приближавшихся вертолетов. По моей команде разведчики зажгли огни. Два боевых Ми‑24 и транспортник Ми‑8 (корректировщик) вынырнули из-за кургана и начали утюжить НУРСами позиции боевиков в районе Аргунского канала и «зеленку» перед нами. Дудаевцы открывали по «вертушкам» ответный огонь. Тогда я впервые увидел, как боевики стреляли по вертолетам из ручных гранатометов. Выстрелы РПГ, достигнув предельной высоты, взрывались на самоликвидации, образуя вблизи вертолетов облака разрывов и черные полосы разлетающихся осколков. «Вертушки» раз за разом заходили прямо над нами и утюжили НУРСами линию обороны противника в районе Аргунского канала. Делая небольшую горку, они с треском пускали ракеты и уходили по флангам. Затем делали боевые развороты и заходили на цели снова. Позже я узнал, что в небе работали опытные пилоты, прошедшие войну в Афганистане, так что опыта поддержки разведгрупп им было не занимать…

Дежурное звено вертолетчиков с аэродрома Ханкала прислал комбриг генерал-майор Владимир Булгаков.

– «Вертушки» нам здорово помогли, – заметил Тихонов. – Пилоты оттянули на себя весь огонь боевиков. На себя и на свои машины. И наверняка нанесли боевикам огромные потери – как в «зеленке», так и на линии их обороны в районе канала. В один из вертолетов, как нам показалось, попали осколки выстрела РПГ, и он странно «захлюпал», развернулся и медленно полетел в район Ханкалы. Через какое-то время боевую пару Ми‑24 сменила другая пара «вертушек», а транспортник Ми‑8 остался корректировать огонь дальше. Он «висел» намного выше боевых вертолетов, и достать его боевики просто не могли. Так что если бы не эти вертолеты, то исход боя на высоте был бы неизвестен…

После того как вертолетчики обработали «зеленку» и передний край противника, бородатые на время затихли. Но вскоре опять полезли в «зеленку». Тихонов запросил по радио поддержку бронегруппы. Экипажу БМП, дежурившей у моста через канал, командир разведроты Баталов поставил задачу прорваться к высоте 274,5 и оказать огневую поддержку разведгруппе, а Тихонову передал, чтобы встречал свою «коробочку».

Как только БМП подошла к высоте, боевики выпустили по ней ПТУР. Ракета, шипя маршевыми двигателями, подлетела к кургану и, сделав «горку», устремилась к земле. Но, не достигнув цели, ПТУР взмыл вверх и ушел в сторону.

– Чувствовалось, что работали специалисты высокого класса, – вспоминал Тихонов. – БМП спасло то, что она находилась за скатом, в мертвой зоне.

Тихонов поставил БМП на опушку лесополосы (между арыком и «зеленкой»). По его команде экипаж произвел очередь из «тридцатки» в сторону противника («короткую»).

– Этот прием мы отработали до автоматизма еще на полигоне под Тверью, – заметил Алексей.

Однако произошел перекос «крабов», и второй «короткой» не получилось – пушку заклинило. Боевики могли сжечь БМП противотанковой гранатой, и Тихонов дал команду экипажу убрать машину за скат высоты. В мертвой зоне бойцы устранили неполадку, и БМП открыла огонь по окраине Атагов, откуда бил крупнокалиберный пулемет и стреляли боевики.

Гелаевцы в любой момент могли пойти на прорыв.

– Своим ребятам я поставил задачу быть в готовности к бою, – продолжал Тихонов, – а сам переместился на высоту, где действиями мотострелков руководил командир взвода Александр Бекало. Попросил, чтобы в случае завязки боя он поддержал нас огнем. Лесополоса шла вниз террасами, и мотострелки могли вести огонь по противнику через наши головы. Бекало поддержал предложение и тут же дал команду своим подчиненным приготовиться к открытию огня. Я заметил, что мотострелки на высоте находились не в полном составе, так как еще подтягивались БМП. Но сил, чтобы удержать высоту, было уже достаточно. На огневых позициях в готовности к отражению атаки противника я видел пулеметы ПКМ, несколько гранатометов РПГ-7 и РПГ-18 «Муха», другое мощное вооружение.

Напряжение боя спало. Группа Тихонова продолжала оставаться в «зеленке» в готовности к отражению атак противника. Кто-то вытащил несколько банок кильки и предложил перекусить («война войной, а обед по распорядку»). Но никто к еде не притронулся.

Тем временем к плацдарму выдвигалась оперативная группа под руководством генерал-майора Булгакова. Как только два БТРа, на которых двигались офицеры штаба и управления бригады, преодолели по мосту Атагино-Гойтинский канал и направились в сторону высоты 274,5, по машинам противник открыл минометный огонь. Что было дальше, я уточнил в беседе с генералом Владимиром Булгаковым.

Из беседы с Владимиром Булгаковым

– Владимир Васильевич, с какой целью вы направлялись на высоту?

– Чтобы посмотреть, как подготовлена оборона – это первое. И второе: организовать взаимодействие, чтобы артиллерия могла работать, саперы решать свои задачи – вокруг стояли минные поля. И потом, батальон на высоте надо было усилить – поставить свои минные поля, особенно в леску. Ну и другие вопросы порешать: организовать подвоз всего, что необходимо