Вячеслав Молотов. От революции до Перестройки. - Александр Владленович Шубин

Литовскому послу Л. Наткевичюсу Молотов 19 сентября сообщил, что советское правительство «помнит о всех своих обещаниях Литве. Оно не забыло о Вильнюсе, который вчера заняла Красная армия». При этом Молотов похвалил Литву за то, что в ходе аграрной реформы она «избавилась от панов», то есть от польских помещиков[563].

С эстонцами Молотову пришлось общался строже. Еще бы! Польская подводная лодка «Ожел» («Орел») пришла в Таллин 15 сентября и тут же была задержана и разоружена. Польские подводники, передохнув, в ночь на 18 сентября скрутили охрану, и лодка ушла в Великобританию. Это было как нельзя кстати для СССР, который 19 сентября возложил на Эстонию ответственность за этот инцидент, а Балтийский флот принялся искать подводную лодку в Балтийском море, включая эстонское побережье. «На всякий случай» готовилось вторжение в Эстонию и Латвию, против которых было сосредоточено более 134 тысяч солдат при 801 орудии, 1347 танках и 179 бронемашинах[564].

Пакт о взаимопомощи между СССР и Эстонской Республикой. 28 сентября 1939. [АВП РФ. Ф. 3а. Оп. 1. П. 16. Д. 130]

В Москву отправился министр иностранных дел Эстонии К. Сельтер, который уже понимал, что речь пойдет о предложении Эстонии советского протектората. И Сельтер с санкции президента К. Пятса был готов с этим согласиться. Сельтеру 24 сентября Молотов заявил, что Эстония должна предоставить СССР базы на своей территории, которые позволят контролировать южные подходы к Финскому заливу – транспортной артерии Ленинграда.

Молотов 27 сентября заявил эстонским партнерам, что неизвестная подводная лодка утопила пароход «Металлист» (в действительности такого факта не было)[565], и вообще «недалеко от эстонских берегов какие-то неизвестные подлодки имеют свою базу»[566]. Просто «Тайна двух океанов»! Чтобы прекратить такое безобразие, Эстония должна согласиться с созданием на своей территории советских военных баз.

Сталин принял личное участие в переговорах с эстонскими представителями (как потом и с представителями других прибалтийских государств), так как Молотов не рисковал брать на себя ответственность за уступки. Требуя размещения больших военных контингентов, советская сторона затем снижала цифру примерно до размеров армий мирного времени прибалтийских государств. В случае чего советский контингент мог блокировать армию страны пребывания и предотвратить ее несанкционированное развертывание в армию военного времени.

Пакт о взаимопомощи между СССР и Эстонией Молотов подписал 28 сентября. Он стал шаблоном для договоров с другими странами Прибалтики. Помимо обязательства оказывать друг другу поддержку, в том числе военную, в случае нападения на одну из сторон, договор предоставлял СССР право на создание в Эстонии своих военных баз: в Палдиски, Саарема и Хийумааю. Там размещалось до 25 тысяч военнослужащих. Одновременно был подписан договор о расширении экономических отношений. Президент Пятс, не питавший никаких симпатий к СССР, 1 октября вынужден был заявить: «Пакт о взаимопомощи не задевает наших суверенных прав… В требовании СССР не было ничего необычного. Учитывая историю нашего государства и наше географическое и политическое положение, становится ясным, что мы должны были вступить в соглашение с СССР. В качестве прибрежного государства мы всегда были посредниками между Западом и Востоком»[567].

Могла ли Эстония сопротивляться? Финляндия смогла. Но Эстония – гораздо меньше и слабее. Сопротивление могли оказать три государства Прибалтики вместе, и это стало бы серьезной проблемой для Сталина и Молотова. Хотя армии мирного времени у всех трех были невелики – всего несколько десятков тысяч солдат – у них суммарно насчитывалось 570 тысяч человек, обученных военному делу (включая военизированные формирования, которые можно было быстро поставить под ружье). Это сила вдвое большая, чем у Финляндии. Имелись и укрепления. Их армии имели 900 орудий, 102 танка, 30 бронемашин, 400 самолетов. «В любом случае население Финляндии составляло лишь половину народонаселения трех стран Балтии вместе взятых, а финская граница с Советским Союзом в два раза превышала протяженность границы с соседними странами»[568], – пишет историк М. Иильмярв. После Второй мировой войны в Прибалтике несколько лет воевали «лесные братья» с минимальной помощью извне. А вот в 1939 году мотивации к массовому сопротивлению не было. Скорее наоборот – Советский Союз имел массовую поддержку в самой Прибалтике из-за острых противоречий в обществах этих трех стран. Перед лицом советской угрозы прибалтийские диктаторы не были уверены в поддержке народа. В Прибалтике давление СССР усугубляло раскол, в то время как в Финляндии – сплачивало общество.

1 октября Молотов был проинформирован, что «на условиях с Эстонией латыши согласны разговаривать»[569]. Разъясняя мотивы этого решения, президент К. Ульманис говорил 13 октября: «Мы уклонились от того, чтобы латыши проливали кровь и жертвовали жизнями ради вещей, не касающихся основ нашего государства»[570]. Он считал, или делал вид, что считает, будто советские требования не касаются этих основ.

Беседуя с приехавшим в Москву министром иностранных дел Латвии В. Мунтерсом, Сталин 2 октября уверял: «Ни вашу конституцию, ни органы, ни министерства, ни внешнюю и финансовую политику, ни экономическую систему мы затрагивать не станем». Сталин сдержит это обещание, но только до тех пор, пока не определится исход британо-франко-германской войны. Молотов пояснил Мунтерсу, что СССР заботится об укреплении своей безопасности, апеллируя к историческому опыту: «Еще Петр Великий заботился о выходе к морю»[571]. Отныне Петр станет признанным авторитетом для сталинской внешней политики. Чтобы сомнений не оставалось, Сталин констатировал: «Я вам скажу прямо: раздел сфер влияния состоялся»[572]. Более того, когда Мунтерс передал отказ латвийского правительства согласиться с советскими предложениями как навязанными латвийскому народу, Сталин сообщил, что первоначально немцы предлагали провести линию разграничения по Даугаве, и они могут вернуться к идее раздела Латвии[573]. Молотов и вовсе не стеснялся в средствах: «Министр иностранных дел Латвии приехал к нам в 1939 году, я ему сказал: „Обратно вы уж не вернетесь, пока не подпишете присоединение к нам“»[574].

Сопротивление латвийской стороны продлилось недолго. Советско-латвийский пакт, по которому СССР получил право на создание военных баз в Латвии, в том числе в Лиепае и Вентспилсе, Молотов подписал 5 октября. И здесь размещалось до 25 тысяч военнослужащих. «Я должен рассеять также все сомнения и подозрения, что безопасность нашей страны может быть поставлена под угрозу извне»[575], – вынужденно заявил президент Латвии.

Принимая литовского посла Л. Наткявичюса 29 сентября, Молотов сообщил ему об условиях присоединения Вильнюса: «Советскому Союзу известна дружественность Литвы по отношению к СССР. Настала