История Великого мятежа - Эдуард Гайд лорд Кларендон

сочувствовал; так что если бы Парламент послал туда в помощь своим приверженцам крупный отряд кавалерии и известное количество оружия (достаточные запасы коего хранились в находившихся в его руках приморских городах), то жаловаться на нехватку солдат ему бы не пришлось. А потому, хотя их армия пополнялась медленно и с трудом, Палаты решили отправить на запад части кавалерии и драгун, чтобы ободрить тамошних своих сторонников. Осуществить этот план поручено было сэру Уильяму Уоллеру, родовитому кентскому джентльмену и члену Палаты общин.

Сэр Уильям Уоллер получил в юности хорошее воспитание и, проведя несколько лет за границей, в том числе известное время — на военной службе, вернулся в Англию человеком с отличной репутацией, а вскоре женился на одной молодой особе, которую ожидало крупное наследство на западе. Затем он имел тяжбу с родственником жены — джентльменом, удостоившимся чести быть слугой короля и состоять при особе Его Величества, что в те времена служило предметом всеобщего уважения. Дело в том, что между двумя джентльменами произошел крупный разговор, и сэр Уильям, рассерженный дерзкими словами собеседника, ударил его по лицу — причем в такой близости от Вестминстер-холла, что нашлись свидетели, показавшие под присягой, что случилось это в самом зале, да еще во время судебного заседания, за что по закону полагалась суровая кара. Пустив в ход свои придворные связи, оскорбленный джентльмен добился строгого судебного расследования, и в конце концов сэру Уильяму пришлось уплатить крупный штраф; деньги же получил его соперник, что еще сильнее озлобило Уоллера. История эта породила в нем крайнее ожесточение против двора, и с тех пор сэр Уильям уже не мог устоять перед соблазном вредить ему при всяком удобном случае. В Палате общин Уоллер неизменно поддерживал самые жестокие и крайние меры, и именно он руководил первым военным предприятием Парламента, без большого труда овладев Портсмутом. Когда же граф Эссекс стал с главной армией на зимние квартиры, Уоллер со своими эскадронами совершал набеги в западные графства, притом весьма успешно: он не только разгромил несколько отрядов, занимавших наспех устроенные квартиры, но даже произвел внезапную атаку на укрепленный лагерь противника, устроенный близ Глостера лордом Гербертом из Раглана, захватив около тысячи двухсот пленных, в том числе всех офицеров — что ненамного уступало численности его собственного войска. Все это доставило сэру Уильяму великую славу в глазах Парламента и Сити, а с ней и прозвище — Вильгельм Завоеватель. Мало того: особы, полагавшие, что граф Эссекс едва ли захочет идти с ним до конца, обращали теперь свои взоры к сэру Уильяму Уоллеру, как человеку в большей мере отвечавшему их вида, и всячески превозносили его подвиги, дабы он поскорее затмил своей славой графа. А потому все приготовления к его походу они провели столь быстро и в такой глубокой тайне, что не успел маркиз Гертфорд соединиться с войсками корнуолльцев, как ему донесли, что сэр Уильям Уоллер стоит от него в двух переходах и что получать необходимые припасы и подкрепления из Бристоля и округи (находившихся в полной власти Парламента) неприятелю будет легче, нежели маркизу — в открытой местности. По этой причине было решено, что всего разумнее теперь идти прямо на Уоллера и дать ему бой, пока он еще не успел усилиться сверх меры; таким образом корнуолльцы могли бы продолжить марш к Оксфорду, к чему клонились с некоторых пор их планы.

Хотя сам сэр Уильям Уоллер по-прежнему стоял в Бате, однако остатки кавалерии и драгун, спешно покинувших Корнуолл после Страттонской битвы, а также прочие части, высланные из Эксетера, когда там ожидали осады вместе с солдатами, бежавшим из Таунтона и Бриджуотера и другими местными полками, Александру Попему, Строду и другим командирам милиции Сомерсетшира удалось в конце концов собрать и привести в порядок. Соединившись с отрядами милиции и полками добровольцев, они воспрянули духом настолько, что, когда маркиз учредил свою главную квартиру в Сомертоне, еще до рассвета атаковали драгунский полк, стоявший в миле к востоку от этого города. Поднятая по тревоге, королевская армия быстро вышла из Сомертона и двинулась на врага — первого, который осмелился дать ей отпор после Страттонского дела. Оказывая сопротивление на выгодных позициях и ведя небольшими отрядами арьергардные бои, неприятель в недурном порядке отступил к Уэллсу. А поскольку королевские отряды по-прежнему шли за ним по пятам, противник решил оставить и этот город, сосредоточив все свое войско (по численности, кажется, не уступавшее преследовавшей его армии) на вершине холма Мендип-хилл, который господствовал над Уэллсом. День был уже на исходе, долгий марш оказался весьма утомительным, а потому маркиз со своей пехотой и артиллерией остановился в Уэллсе. Однако принц Мориц и сэр Ральф Гоптон с двумя полками кавалерии решили разведать, что делает на холме противник. Тот позволил им беспрепятственно подняться на вершину, а затем, выставив крупный кавалерийский заслон для прикрытия своей пехоты и обоза, начал в полном порядке отходить перед продвигавшимся вперед принцем. Это обстоятельство, а также легко объяснимое презрение королевских кавалеристов к неприятелю, во всех прежних стычках и сражениях жестоко ими битому, внушили принцу мысль, что он теперь видит самое настоящее бегство, только с соблюдением приличий, а потому он ускорил преследование врага по этим холмам, пока неприятель, которому предстояло выйти на узкую дорогу и пройти через деревню Чьютон-Мендип, не оказался вынужден перед началом этого маневра остановить свой арьергард, ставший теперь гораздо менее внушительным, чем он был в начале отхода. Это предвидели заранее, и потому граф Карнарвон, быстро оценив преимущества своего положения, тотчас же с изумительной отвагой атаковал врага. Натиск был столь силен, что люди графа вырвались на дорогу вместе с неприятелем, обратили в бегство всю вражескую кавалерию и, рубя бегущих, гнали ее более двух миль.

За этот успех, однако, едва не пришлось заплатить слишком дорогую цену, ибо сэр Уильям Уоллер, который стоял со своей новой армией в Бате и успел основательно усилиться частями из бристольского гарнизона, еще раньше отдал приказ парламентскому войску в Сомерсетшире отходить перед королевскими силами, пока оно не соединится с его, Уоллера, армией. Он также выслал в помощь отступающим сильную партию кавалерии и драгун, и те под покровом тумана совершили свой марш никем не замеченные; так что граф Карнарвон, незнакомый с этим краем и не знавший здешних дорог, преследуя бегущего неприятеля, ворвался прямо в расположение сэра Уильяма Уоллера, где его стали теснить свежие отряды вражеских кавалеристов и драгун. Графу пришлось отступить в некотором беспорядке, после чего он дал знать следовавшему за