История Великого мятежа - Эдуард Гайд лорд Кларендон

ним принцу о подстерегавшей их новой опасности. Тогда Его Высочество со всевозможной поспешностью отвел своих людей назад, за деревню, решив, и весьма благоразумно, не ввязываться в бой в узкой теснине, но встретить врага в открытом поле. Там к нему присоединился граф Карнарвон со своим полком, изрядно потрепанным и преследуемым неприятелем, который тотчас же развернул кавалерию и драгун широким фронтом. Враг был гораздо сильнее, ведь принц располагал лишь двумя полками, собственным и графа Карнарвона, да небольшим отрядом из волонтеров-джентльменов. Положение его казалось отчаянным: по видимости слишком слабый, чтобы атаковать, он, однако, мог подвергнуться еще более страшной опасности, если бы решил отступать через эти высокие холмы, имея за спиной свежие и явно превосходящие его числом силы. А потому принц сделал геройский выбор — как только неприятель двинется вперед, энергично ударить по нему собственным полком; граф же в это время приведет в порядок своих людей и в подходящий момент подоспеет ему на помощь. Мгновенно принятый план этот был так же быстро и счастливо исполнен. Принц во главе собственного полка атаковал столь яростно, что противостоящая ему часть вражеской линии была наголову разбита и обращена в бегство. Однако почти половина неприятельской кавалерии — ведь та, занимая фронт более широкий, не вся подверглась удару — развернулась и атаковала принца с тыла, а в это время в тыл ей самой ударил граф Карнарвон, успевший перестроить свой полк. Маневры эти противники произвели столь успешно, что их ряды совершенно смешались, и теперь исход сражения предстояло решать острым мечом, ведь от пистолетов в такой сече толку было немного. Сам принц получил два тяжелых ранения в голову и был даже сбит с лошади, но ему быстро пришли на помощь и вынесли с поля боя. Неприятель был полностью разгромлен, и граф Карнарвон вновь его преследовал, успев, пока наступление темноты не прекратило погоню, нанести ему немалый урон, а затем возвратился на главную квартиру в Уэллс. В этих боях отряд принца потерял от шестидесяти до восьмидесяти человек, а неприятель — втрое больше; пленных же, поскольку схватка была скоротечной, взяли немного.

В Уэллсе армия задержалась надолго — как в видах излечения ран принца (к счастью, это были простые резаные раны от меча), так и для того, чтобы определить, что следует делать дальше, ведь теперь она находилась в непосредственной близости от неприятеля, который, о чем в Уэллсе хорошо знали, готов был дать ей бой. Дело в том, что сэр Уильям Уоллер стоял в Бате со всей своей армией, сильно увеличившейся за счет беглецов с запада; имея на своей стороне все преимущества — богатые запасы провианта и обладание важными проходами — он решил не наступать, пока не подоспеют новые подкрепления из Лондона, коих ждали со дня на день. Маркизу же приходилось не только готовиться к встрече со столь бдительным и осторожным противником, но и обеспечивать свой тыл, чтобы враждебно настроенный народ за его спиной, который ничуть не переменил своих мнений, а лишь подчинился силе, вновь не воспрянул духом, когда сэр Уильям Уоллер двинется вперед. Хотя Корнуолл был защищен достаточно надежно и мог отразить любые вылазки из Плимута, Девоншир оставался в весьма рискованном положении, ведь там, в Колумб-Джоне, поместье сэра Джона Акленда, расположенном в трех милях от Эксетера, стоял один-единственный, притом небольшой отряд, и должен был он не только сдерживать гарнизон названного города, где находился тогда граф Стамфорд, но и подавлять любые мятежи, которые могли вспыхнуть в графстве, и дать отпор любому войску, которое могло прибыть в Девоншир морем. Приняв в соображение эти обстоятельства и известясь о том, что Парламент отдал приказ своему адмиралу графу Уорвику крейсировать с флотом у побережья Девоншира и при первой удобной возможности на него напасть, маркиз, следуя мнению военного совета, отправил сэра Джона Беркли, с кавалерийским полком полковника Говарда, обратно в Девоншир, поручив ему возглавить находившиеся там силы и собрать как можно больше войск для блокады Эксетера и приведения к покорности названное графство. Кроме того, по прибытии на место Беркли должен был вернуть в состав главной армии полк кавалерии и драгун сэра Джеймса Гамилтона, оставленный ранее в Девоншире и успевший своими вольностями нанести серьезный удар репутации короля. Таким образом, послав туда это подкрепление, маркиз нимало не уменьшил численность собственной армии, но, как показали последующие успехи, весьма способствовал подчинению королю западных графств.

Когда были сделаны эти распоряжения и армия успела отдохнуть в Уэллсе восемь или десять дней, едва ли не все солдаты стали выказывать нетерпеливое желание поскорее сразиться с неприятелем, которого в то время они презирали больше, чем следовало; а потому принц и маркиз двинулись к Фрому, а оттуда — к Брадфордон-Эйвону, городу в четырех милях от Бата. И дня не проходило теперь без стычек и боев, притом весьма жарких. К сэру Уильяму Уоллеру прибыл из Лондона свежий полк под начальством Артура Гезлрига — пятьсот всадников в столь устрашающе-грозных доспехах, что противник стал их называть полком омаров за сверкающие железные латы, в которые были закованы эти кирасиры. Именно они первыми в этой войне появились на поле боя в подобном снаряжении и сумели показать свою силу кавалеристам короля, которые, вовсе не имея доспехов, не способны были выдержать натиск этих кирасир, надежно защищенных латами от ударов мечей — едва ли не единственного оружия, коим располагал их противник.

До сих пор шли мелкие стычки между отдельными отрядами, с переменным успехом и примерно равными потерями. Так, сэр Уильям Уоллер, выступив из Уэллса, разгромил и рассеял полк кавалерии и драгун сэра Джеймса Гамилтона — но уже через несколько дней королевские войска выбили один из его отрядов с удобных позиций близ Бата, где неприятель потерял две полевые пушки и до сотни людей. Однако сэр Уильям Уоллер занимал более выгодные позиции, ведь вся его армия стояла в городе, отлично обеспеченном провиантом, так что он мог не спешить с битвой до тех пор, пока все преимущества не окажутся на его стороне. И напротив, королевские войска должны были либо рассредоточиться, поставив, таким образом, свои разбросанные квартиры под удар сильнейшего неприятеля, либо, держась вместе в открытом поле, терпеть страшную нужду в провизии, ведь окрестные жители были настроены столь враждебно, что добиться от них съестных припасов или иной помощи можно было только силой. А потому после нескольких попыток навязать противнику бой в равных условиях — от чего он, понимая преимущества своего положения, благоразумно уклонялся —