Пирр, царь Эпира - Саркис Суренович Казаров

Взгляды Р. фон Скалы по этому вопросу не слишком сильно отличаются от тех, которых в данной связи придерживался Р. Шуберт. По мнению Р. фон Скалы, после битвы при Гераклее к Пирру прибыла миссия Фабриция с целью разведать условия возможного мира. И в этом, полагает Р. фон Скала, нет ничего удивительного: на севере продолжалась война с этрусками, на юге подняли голову враждебные римлянам народы, а возле Рима находился сам Пирр[750]. После обсуждения условий мира с Фабрицием Киней направился в Рим для ратификации договора. Однако к тому времени ситуация несколько изменилась: с этрусками был заключен мир, а пламенная речь Аппия Клавдия окончательно убедила сенаторов в том, чтобы отвергнуть условия Пирра.

В отличие от Р. Шуберта Р. фон Скала ничего не говорит о переговорах после сражения при Аускуле. Но из общего хода его рассуждений следует, что такого рода попытки были окончательно разрушены заключением союза между Римом и Карфагеном. Интересно, что Р. фон Скала не рассматривал всерьез историю о попытке отравления Пирра его врачом, относя ее к серии мифов о благородстве Фабриция[751].

Вопросом о переговорах Пирра с римлянами занимался и Б. Низе. Его концепция нашла как горячих сторонников, так и ярых противников. В чем же ее суть? Б. Низе считал, что в основу рассуждений по данной проблеме необходимо положить «надежную древнюю традицию», к которой он относил рассказ Юстина (Помпея Трога), фрагменты Диодора и речь Аппия Клавдия, приводимую Цицероном. Согласно этой традиции, утверждал исследователь, переговоры происходили только один раз и имели место не после битвы при Гераклее, а после поражения римлян при Аускуле[752]. К Пирру было направлено посольство Фабриция, затем для ратификации договора в Рим отправилась миссия Кинея. Однако мир был расстроен, причем не столько пламенной речью Аппия Клавдия, сколько прибытием карфагенского флотоводца Магона, пообещавшего римлянам помощь[753]. «Удвоение» в античной исторической традиции переговоров Б. Низе объяснял желанием римлян, несмотря на серьезные поражения, показать себя в лучшем свете. Таким образом, простым росчерком пера этого ученого из истории вычеркивался один из важных раундов переговоров между римлянами и Пирром.

Если позиция Б. Низе была поддержана К. Ю. Белохом и Г. Де Санктисом[754], то В. Юдейх и О. Гамбургер, наоборот, подвергли ее критике.

В. Юдейх признавал сведения Юстина не имеющими ценности (из-за возможных ошибок при составлении им эпитомы труда Помпея Трога) и пытался восстановить традицию о двух посольствах Кинея. Построения В. Юдейха, как кажется, небезупречны в одном важном пункте: первое посольство Кинея немецкий историк ставил раньше миссии Фабриция. Основание для этого он находил в следующем соображении: будучи уже знакомым с Фабрицием и зная о неподкупности римлян, Киней не должен был пытаться сделать подношения влиятельным римлянам и их семьям[755].

О. Гамбургер, соглашаясь с Б. Низе в том, что только у Юстина (Помпея Трога) можно было найти точное сообщение о переговорах, отверг все попытки опереться в этой связи на свидетельства Диодора и Цицерона: по его словам, сохранившиеся фрагменты сочинения первого имеют весьма сомнительную ценность, а Цицерон — «вообще не историк, и его исторические данные нельзя, как это делает Б. Низе, положить на золотую чашу весов истории»[756]. Согласно О. Гамбургеру, за битвой при Гераклее последовала первая миссия Кинея, одновременно с которой имел место поход Пирра на Рим. После битвы при Аускуле весной 278 г. до н. э. Фабриций отправился к Пирру и заключил предварительный мир, ратификация которого Кинеем в Риме во время его второй миссии не состоялась из-за вмешательства Магона, прибывшего тогда в Италию[757]. Таким образом, О. Гамбургер настаивал на версии о двух миссиях Кинея и двух этапах переговоров Пирра с римлянами.

Вместе с тем взгляды Б. Низе активно поддержали в своих работах М. Жакмо и А. Пассерини.

М. Жакмо отмечала: «Вывод Б. Низе о том, что обмен посольствами между Римом и Пирром был осуществлен один раз и имел место после битвы при Аускуле, на наш взгляд, вполне приемлем; кроме того, он ясно объясняет очередность событий, чего не делает ни одна другая интерпретация»[758]. Труд Юстина в исторической традиции выделяется М. Жакмо как самый правдивый, и далее ученый, вслед за Б. Низе, приводит те же, что и у последнего, аргументы: «удвоение» переговоров является результатом попыток римской историографии подчеркнуть гордость и величие римлян, после тяжелого поражения отвергнувших выгодные условия мира[759].

Примерно сходные мысли в своей статье высказал и А. Пассерини, который критиковал В. Юдейха за излишнее, по его словам, доверие к римской анналистике, которая «увеличила, не колеблясь, количество переговоров и датировала их ранее возможного срока, передавая инициативу Пирру, а не римлянам»[760].

Во второй половине ХХ в. доминирующим среди историков, однако, стало мнение о том, что переговоры между римлянами и Пирром имели место как после Гераклеи, так и после Аускула. Например, с точки зрения Д. Ненчи, Пирр вел переговоры с римлянами дважды, за это время Фабриций побывал в лагере царя, Киней — в Риме. Пленные римляне были возвращены, а период переговоров продолжался с весны 280 по 278 г. до н. э.[761]

По нашему глубокому убеждению, чтобы разобраться в рассматриваемой проблеме, необходимо выделить основные события, связанные с переговорным процессом между Пирром и Римом. Таковыми являются:

— миссия Фабриция к Пирру;

— посольство Кинея в Рим;

— речь Аппия Клавдия;

— поход Пирра на Рим;

— миссия карфагенянина Магона.

Только попытавшись расставить все эти события в строгой исторической последовательности, поняв их внутреннюю логику и взаимосвязь, можно в общих чертах воссоздать самую сложную главу истории взаимоотношений Пирра и римлян. При этом нужно учитывать одно важное и не совсем обычное обстоятельство: имеющиеся в нашем распоряжении источники способны помочь только в незначительной мере. Итак, попробуем — в меру имеющихся возможностей — рассмотреть в отдельности каждое событие и определить его место в процессе переговоров Пирра с римлянами.

Миссия Фабриция

Прежде чем рассматривать сам ход переговоров, хотелось бы сказать несколько слов о Гае Фабриции Лусцине. Фабриций — яркий образец постепенного превращения простого человека в человека-легенду — явления, которое было свойственно римской анналистике.

Известно, что римские источники с их тенденцией к приукрашиванию событий с позиций риторики и моралистики часто уделяют большее внимание легендарным сюжетам, нежели фактам. В результате через плотную пелену преданий и откровенных вымыслов становится практически невозможным увидеть реального Фабриция. Уже Цицерон находил, что он слишком часто обращается к личности этого римлянина (Cic. Parad., 50). Дошедшая до нас греческая традиция слишком зависима от римских преданий; Плутарх также не смог пройти мимо ставших каноническими анекдотов о жизни Фабриция. Таким образом, из массива