Воля Неба и судьба человека. Труды и переводы - Лариса Евгеньевна Померанцева

– Я стар, и уже не могу исполнять дела вана.

И убил себя. Перед смертью он закрыл лицо руками и произнес:

– Мне стыдно перед Цзысюем!

Гоуцзянь похоронил Фуча и казнил первого министра Пи. Окончательно покорив У, он переправился через Хуай на севере и вместе с Ци и Цзинь созвал чжухоу в Сюйчжоу[538]. Отправил дары в Чжоу, и чжоуский ван Юань прислал послов даровать Гоуцзяню титул бо[539]. На обратном пути Гоуцзянь отдал земли в верховьях Хуай царству Чу, вернул Сун[540] земли, завоеванные у него царством У, передал Лу сто квадратных ли к востоку от реки Сы. В те времена Юэ было хозяином в районе Цзян и Хуай[541], чжухоу восточных стран несли ему дань, называли баваном.

Фаньли вскоре покинул царство. Из Ци он писал Чжуну:

«Птицы пойманы, луки не нужны; быстрые зайцы убиты, гончих собак можно сварить. Юэский ван – это гидра с разверстой пастью! С ним можно быть в трудное время, но нельзя быть в радости. Почему ты не уходишь?»

Чжун, прочитав письмо, перестал ходить на аудиенции под предлогом болезни. Нашлись такие, которые обвинили его в намерении поднять мятеж. И юэский ван послал ему меч со словами:

–Ты учил меня семи способам борьбы с У. Я использовал только три и разбил У. У тебя остаются четыре. Предложи их от меня прежним ванам[542], пусть испробуют!

И Чжун покончил с собой.

После смерти Гоуцзяня ваном стал его сын Шиюй…

Фаньли служил юэскому вану Гоуцзяню, не жалея сил. Вместе с Гоуцзянем он более двадцати лет вынашивал планы и, наконец, разбил У, отомстил за позор Гуйцзи; на севере переправились с войсками через Хуай, чтобы встретиться с Ци и Цзинь, выразить уважение Чжоу, провозгласили Гоуцзяня баваном, а Фань-ли – верховным военачальником. Возвратившись, Фаньли посчитал, что, будучи в славе, трудно рассчитывать на долгую жизнь, и, кроме того, с Гоуцзянем можно делить трудности, но опасно быть в мирное время. Он подал Гоуцзяню доклад, прося отставки. В нем говорилось:

«Я слышал, что, когда господин озабочен, слуга прикладывает все силы; когда господин унижен, слуга умирает. В прошлом великий ван потерпел унижение в Гуйцзи, я не умер ради нынешней победы. Ныне же смыт позор, и я прошу исполнить казнь за позор Гуйцзи».

Гоуцзянь сказал:

– Я готов поделить с тобою царство. Если же нет, пусть свершится казнь!

Фаньли ответил:

– Дело вана приказывать, дело слуги следовать своему намерению.

И погрузив в лодку драгоценности, жемчуг и нефрит и взяв с собою своих людей, Фаньли пустился в море и никогда больше не возвращался в царство. А Гоуцзянь объявил горы Гуйцзи почетным владением Фаньли.

Фаньли же высадился в Ци, изменил фамилию и имя, назвав себя Кожа от Бурдюка[543], и вдвоем с сыном, не жалея сил, пахал землю на побережье, обзаводясь имуществом. Прошло некоторое время, и у них уже накопилось несколько десятков тысяч. Цисцы, прослышав о достоинстве и благородстве Фаньли, сделали его сяном[544]. Фаньли, вздохнув, сказал:

– Занимаясь крестьянским трудом, заработать тысячу золота; служа, дослужиться до цина и сяна – вот предел желаний простолюдина! Долго быть в почете не к добру!

Он вернул печать сяна, разделил свое имущество между друзьями и соседями и, спрятав за пазуху драгоценности, отправился в путь. Поселился он в Тао[545], посчитав, что здесь, в середине Поднебесной, на перекрестке торговых путей, можно разбогатеть. И назвал себя Тао Чжугун. Отец и сын снова, завязав потуже пояс, принялись пахать и разводить скот. Продавали дорого, покупали дешево, пользовались случаем и перевозили товар, извлекая десятикратную выгоду. Через некоторое время его капитал вырос во внушительную сумму. И Поднебесная восславила Чжугуна.

В Тао у Чжугуна родился еще сын. Когда он вырос, средний сын Чжугуна убил человека и был заключен в тюрьму в Чу. Чжугун сказал:

– Убивший человека должен умереть. Однако я слышал, что сын богатого человека не умирает на рыночной площади!

И он велел своему младшему сыну собираться в путь. Провожая его, он погрузил на телегу, запряженную волом, холщовый мешок с тысячью и золота. Но тут старший сын Чжугуна стал просить отца позволить ему ехать, но Чжугун молчал. Старший сын говорил:

– Ведь старшего сына в доме называют «домоправитель», а ныне брат совершил преступление, а ему на помощь посылают не старшего, а младшего. Значит я недостоин!

И хотел убить себя. Мать ему говорила:

– Посылаем младшего и еще неизвестно, сможет ли он спасти брата. Так зачем же раньше времени попусту губить старшего!

Чжугуну ничего не оставалось, как послать старшего[546]. Он дал ему письмо к старому знакомому Чжуан Шэну и прибавил:

– Приедешь, отдай Чжуан Шэну тысячу цзиней. Послушай, что он скажет, и ничего не предпринимай сам.

Старший сын отправился в путь, взяв с собой потихоньку еще несколько сот цзиней. Приехав в Чу, он узнал, что Чжуан Шэн живет в пригороде, за городской стеной. Чтобы попасть в дом, надо было пробираться сквозь заросли. Жил он очень бедно. Старший сын вынул письмо и передал ему тысячу цзиней, как велел отец. Чжуан Шэн сказал:

– Скорее уезжай! Здесь нельзя оставаться. Пока твой младший брат не выйдет, не спрашивай ни о чем.

Старший сын ушел, но не послушался Чжуан Шэна и остался в Чу. Он хотел тайком с собой захваченные деньги отдать чуским знатным людям, чтобы они помогли.

Чжуан Шэн, хотя и жил среди бедняков, но своей честностью и прямотой был известен в царстве. Все, начиная с чуского вана, почитали его словно своего учителя. Взяв деньги Чжугуна, он не собирался их оставлять у себя, а хотел после того, как дело завершится, возвратить – он и без денег готов был помочь Чжу-гуну. Отдавая их своей жене, он сказал:

– Это деньги Чжугуна. Не трать их, как если бы они были отложены про черный день. Потом ему вернем.

А старший сын Чжугуна, не зная его намерений, решил, что ничего не вышло. Чжуан Шэн же через некоторое время отправился к чускому вану и сказал:

– Расположение созвездий предвещает Чу беду!

Чуский ван всегда доверял Чжуан Шэну и спросил:

– Что же делать?

– Только благим деянием можно избежать зла, – ответил Чжуан Шэн.

– Не беспокойтесь, учитель. Я так и поступлю.

И ван послал людей наложить печати на денежную палату. Чуские знатные люди в недоумении сказали старшему сыну:

– Ван собирается объявить помилование.

– Откуда вы