Семья волшебников. Том 4 - Александр Валентинович Рудазов

– Лежать, – коротко приказал Инкадатти. – Сидеть. К ноге.

Дружок не выполнил ни одной команды. И Инкадатти пояснил, что он плохой питомец, непослушный. Так быть не должно.

– Плохой пес, – сказал он, гладя Дружка по голове. – Отвратительный. Мы дома поговорим об этом позоре.

И Дружок радостно лизнул хозяину ладонь, а все засмеялись. Староста Гердиола сообщила, что у них дома есть кот, и он очень почтенный, ему уже пятьдесят лет.

– Фамиллиар? – спросила Вероника.

– Нет. Самый обычный кот.

– А у нас фамиллиар, – сказала Леора. – Папин. Но ему пока только тридцать. И… это собака.

Остальные тоже принялись рассказывать о своих питомцах, а Грыбтуз вообще принялся зачем-то перечислять коней в отцовском табуне. А их много оказалось, и Грыбтуз всех наизусть знал.

– … Летящий Наперегонки с Ветром, Достигший Конца Радуги, Разбивающий Копытом Черепа, Бесстрашно Бегущий в Битву… – перечислял он.

– Слушай, а на орчанге эти имена короче? – спросил Васкельд.

– Ну да, – пожал плечами Грыбтуз. – У вас язык какой-то громоздкий. Мое имя на вашем означает «Грандиозный аппетитом».

– То есть Обжора? – ухватил Васкельд.

– Нет!

Однако именно в этот момент Грыбтуз навсегда стал для своих однокурсников Обжорой. И уже ничто не могло этого изменить.

– Вероник, а у тебя есть питомец? – спросила Свертхи.

– Нет.

– Нет?.. – удивилась Даниша. – У тебя же папа из Униониса. У него же куча живности… ну, я так слышала.

– Ну да, но они все папины. И они не питомцы, они фамиллиары.

– Так это одно и то же.

– Нет, это разное, – сказала Леора, услышавшая разговор.

– Нет, – сказала и Вероника. – Мама тоже фамиллиар, но она же не питомец, а мама.

– А у тебя никого нет?

Вероника задумалась. Мишка Налле и другие объектали не в счет. Они не питомцы, они личности. Мишка живет отдельно, у него своя пасека. Остальные объектали… тоже ведут какую-то свою жизнь, а многие давно уже и перестали жить, снова стали просто вещами. Папа говорил, что век объекталей недолог, если у них нет постоянной подпитки и четких целей.

Набивной дракончик, вон, улетел с бабушкой Юмплой.

Каркуша тоже, наверное, не в счет. Каркуша предала Веронику и полюбила маму. Правда, мама сделала так, чтобы Каркуша не гнила, и тут многие, наверное, пересмотрели бы свои симпатии… Вероника решила не сердиться на Каркушу. Пусть неживет свободно.

– Нет, никого у меня нет, – вздохнула девочка. – Никогошеньки…

Ей взгрустнулось. Вот так призываешь-призываешь всех подряд, а они не хотят с тобой оставаться. Никто не хочет.

Вероника продолжала думать об этом на ПОСС, пока дед Инкадатти рассказывал о видах волшебных существ, которых держат в качестве питомцев, да чем они различаются, да чего в обращении с ними следует остерегаться. Особенно много и долго – о последнем, причем с примерами из собственной жизни.

– … А был я тогда мальчуган совсем, лиценциатишка, в тройке старого Барнулли состоял, – рассказывал он. – Вызвали нас по сигналу… сигналы в Кустодиан подавать нужно сразу, едва что заметили!.. это спасает жизни! Вот. Приходим мы на адрес, на улицу… как же ее?.. не помню, а вот номер дома помню. Тридцать третий. И этаж помню, третий. Поднимаемся на этаж, стучимся… а Барнулли нам и говорит: горит что-то. В общем, вынесли мы дверь… ее Магыб плечом вышиб… а он уж в окно сигает!.. а внутри горит все, и хозяин квартиры на полу лежит, в виде обугленного скелета. Ясно? Он эту тварь вместо питомца держал, собаченьки такой. Ошейник на нем был, рунический, полного подчинения.

На этом месте Инкадатти сделал драматическую паузу, обведя аудиторию хищным взглядом. Все зачарованно ждали продолжения.

– Вот вы, небось, думаете, как же это ошейник-то не сработал, – хмыкнул классный наставник. – Думаете, руны, небось, плохие были, или еще какая незадача. А вот нет. Ошейник-то работал отлично! И пес был усмиренный!.. это был паргоронский пес, я не говорил? Ну вот сейчас говорю. Смирный был пес и даже привязался к хозяину… ну как уж демон может привязаться. Только кормил его хозяин не пойми чем. И держал слишком близко к себе. Чуть не в обнимку спали, тьфу.

– Кудесно!.. – ахнул кто-то.

– Ничего кудесного, если знать, как глупо он умер! Пес-то в тот день нажрался какой-то дряни, да ночью его и прихватило. И он, киарте за подробность, бзднул во сне так, что напугал сам себя! Проснулся, залаял, запыхал огнем… а хозяин-то рядом! И нет хозяина. Сгорел, как спичка. Дыхание паргоронских псов не чета обычному пламени. Оно почти как драконье.

Дети восторженно смотрели на Инкадатти. Они не знали, смеяться или ужасаться. Не знали, какой реакции ждет классный наставник.

А еще многим захотелось завести паргоронского пса. Даже если придется следить за его диетой.

– А что с псом стало? – робко спросил кто-то.

– Ничего. Он перетрусил, да и сбежал. А мы его изловили и в зверинец отрядили. Может, и посейчас там… не знаю, не интересовался. Но если там… кхе… возможно, с него метаморфы матрицы снимают. С демона-бздунишки. Кхе-хе. Кхе-хе-хе.

– А как вы узнали обстоятельства смерти? – спросила староста Гердиола, глядя на Инкадатти с въедливым прищуром.

– Да духа допросили, как обычно, – отмахнулся классный наставник. – Старый Барнулли отличный был духовидец. Сейчас таких нет.

Вероника сидела задумчивая. История дедушки Инкадатти вроде как должна была чему-то ее научить. Но она не очень поняла, чему именно.

Но ответ внезапно дал сам Инкадатти. Он поправил корониевую шапочку, которую не снимал вообще никогда, и сказал:

– Любому животному нужен соответствующий уход. Неважно, кого вы там завели и где его взяли. Надо соблюдать правила ПОСС. Они написаны кровью. Не кормите паргоронских псов всякой дрянью и не спите с ними в одной постели. Не будьте идиотами.

После урока ПОСС было кромкохождение, потом обед, а потом маносборчество. На кромкохождении они учили теорию и наконец-то узнали, что вообще такое «Кромка», на обеде ели пюре с гарийскими колбасками, а на маносборчестве опять сидели на циновках, пытаясь правильно погрузиться в транс.

Вероника узнала, что ману по-правильному надо копить в себе, и только потом использовать. А если ее просто черпать отовсюду и сразу перекачивать в чудеса, то будет страшный перерасход энергии и так ты затратишь гораздо больше сил на то же самое, да еще и обезманишь все вокруг. Нормальные волшебники такого даже и не умеют, потому что это все равно что есть, опустив лицо в тарелку, вместо того, чтобы