Женские судьбы Гражданской войны - Михаил Михайлович Сухоруков

Подъехал капитан Кузьмин с предписанием прибыть к Исаакиевскому собору к 10 часам. Расстояние от Коломенского женского института (гимназии), который располагался на Торговой улице (ныне ул. Союза Печатников), до собора было не более двух вёрст, так что через полчаса женская команда смерти во главе с Марией Бочкарёвой была уже на месте. «У ступеней храма стояли городские власти и военные чины, – вспоминала Мария Леонтьевна, – среди них Керенский, Родзянко, Милюков, Корнилов, Половцов и другие. Батальон салютовал им, когда входил под высокие своды храма». Далее описан обряд освящения, который, со слов Бочкарёвой, провели «два архиепископа и 12 священников». Мария Леонтьевна в соборе приняла «боевой штандарт». Так это событие выглядит в свете её воспоминаний.

А вот в газетах это событие было описано несколько иначе. Газета «Русский инвалид» в номере от 22 июня 1917 года сообщила, что знамя было освящено на улице перед строем и вручено Бочкарёвой. Похожее описание происходившего было размещено на страницах газеты «Речь» за ту же дату. Указано, что молебен отслужил преосвященный Вениамин. После этого прямо на соборной площади были освящены и вручены знамёна отряду добровольцев-инвалидов из георгиевских кавалеров и «женскому батальону смерти». Конечно же, знамя, врученное «Первой женской военной команде смерти Марии Бочкарёвой», не соответствовало образцам знамён воинских частей русской армии и не являлось боевым знаменем. Но тем не менее оно было освящено и вручено женской команде смерти.

6.6. Вспоминая то, чего не было

На вручении знамени вопреки воспоминаниям Марии Леонтьевны и кинофильму «БатальонЪ» военный министр Керенский не присутствовал. Более того, в связи с продолжавшимся с 18 июня наступлением русской армии он находился в поездках по фронтам, и его вообще не было в Петрограде. Об этом свидетельствуют журналы заседаний Временного правительства. Как известно, военного министра не было в столице с 14 июня и до конца месяца.

Вызывает сомнение присутствие на этом мероприятии М. В. Родзянко и генерала Л. Г. Корнилова. Их нет на фотографиях с того мероприятия. С 18 июня 8-я армия Юго-Западного фронта под командованием Корнилова перешла в наступление и прорвала австрийский фронт. Судя по документам, генерал руководил сражением и никуда не отлучался. Соответственно, вручить М. Л. Бочкарёвой оружие он не мог.

Хотя по версии самой Бочкарёвой, изложенной в книге «Яшка», данный торжественный момент выглядел следующим образом. «Генерал Корнилов, представлявший командование армии, вручил мне револьвер и саблю с золотыми планками на рукоятке и эфесе. „Вы заслужили это славное оружие, и я уверен, что не посрамите его“, – сказал он и поцеловал меня. Я поцеловала саблю и поклялась быть достойной этого оружия и использовать его для защиты моей страны».

Из газетных публикаций и опубликованных фотографий с соборной площади от 21 июня можно сделать вывод о том, что главным военным начальником и вообще высшим должностным лицом там являлся главнокомандующий войсками Петроградского военного округа генерал Половцов. Именно его оркестр встречал исполнением «Марсельезы». Он командовал построенными на площади войсками столичного гарнизона. Его приветствовали проходящие парадным строем воинские части, включая женский батальон во главе с Бочкарёвой.

Путь в офицеры оказался длиннее

Недостоверным выглядит и воспоминание М. Л. Бочкарёвой о том, когда и кем она была произведена в офицеры. В книге «Яшка» она утверждает: «…Керенский прикрепил к моей гимнастерке погоны прапорщика, произведя тем самым в офицеры». Как мы уже выяснили, Керенского в те дни не было в столице.

Генерал Половцов вспоминал, что ему так и не удалось убедить Керенского присвоить Бочкарёвой чин прапорщика. По неназванным причинам военный министр был категорически против её производства в первый офицерский чин. Вместе с тем на основании имеющихся газетных материалов и фотографий с места события можно с уверенностью подтвердить следующее. На площадь к Исаакиевскому собору она прибыла в своей обычной форме, что видно на первых фотографиях в начале мероприятия. А вот на момент уже состоявшегося вручения команде смерти знамени на Марии Бочкарёвой была офицерская портупея, кобура с револьвером и офицерская полевая сумка. В руке она держала саблю. Таким образом, можно достоверно предположить, что офицерское снаряжение она надела уже на соборной площади.

Путаница с вручением офицерского оружия

То, что М. Л. Бочкарёвой вручили офицерское холодное оружие – саблю, сомнений не вызывает. На фотографии, сделанной на площади около Исаакиевского собора, она держит её в левой руке вместе с букетиком цветов.

В тот же день, 21 июня в газете «Вечернее время» сообщалось: «Командиру женского отряда Марии Бочкарёвой командующий Петроградским военным округом генерал П. А. Половцов вручает шашку, портупею и револьвер офицерского образца». Но в журнале «Нива» информация об этом событии выглядит уже несколько по-другому. Там было напечатано: «Союз георгиевских кавалеров передал новопроизведенному офицеру – командиру Батальона Смерти портупею, шашку и револьвер». Из приведённых текстов непонятно, кто же всё-таки вручил офицерское оружие и снаряжение Марии Бочкарёвой. Почему упоминается в качестве холодного оружия шашка, а не изображенная на фотографии сабля? На фотографиях, сделанных 21 июня на вручении знамени, к сожалению, её погоны разглядеть невозможно. Однако можно легко рассмотреть, что она стоит в обмотках. А офицеры носили сапоги.

Вновь обратимся к мемуарам активного участника и очевидца тех далёких событий. «Хочу Бочкарёву произвести в прапорщики, – писал генерал Половцов, – но Керенский протестует категорически»… Спустя 10 лет после событий июня 1917 года в своих записках он уточнит: «Но Брусилов при первом же появлении Бочкарёвой на фронте ее производит».

Проводы «женского войска» на фронт

Фактически на фронт отправлялась женская команда смерти в составе двухсот человек. Такая численность отряда Марии Бочкарёвой была официально указана 14 июня 1917 года в телеграмме начальника штаба Петроградского округа начальнику штаба Верховного главнокомандующего.

Заметим, что в документе военного ведомства «женский батальон смерти» называется даже не командой, а лишь отрядом. Под отрядом в те годы обычно понималось временное либо сводное военное формирование, предназначенное для выполнения определённой боевой задачи. Термин «отряд» наилучшим образом подходил в данном случае, поскольку не регламентировалась его штатная численность и в соответствии с военной практикой отряд обычно назывался по имени его командира. В телеграмме указывалось: «Участником настоящей войны георгиевским кавалером Бочкарёвой с разрешения военминистра сформирован женский отряд числом 200 человек.

По условиям времени главнокомандующий ходатайствовал о безотлагательном направлении отряда, притом в наиболее опасный район дармии и просит указаний, какой пункт и в чье распоряжение отправить. Начштаб петроградского Балабин». Текст телеграммы приводится дословно, с сохранением грамматики и лексики документа. Слово «дармии» – не ошибка, а, скорее всего, телеграфное обозначение словосочетания «действующей армии».

Женская команда смерти отправилась