Тридевятое. Книга вторая - Ирина Кизимова

— Кто-то должен выжить и найти избранного. Оставим людей в тереме.

— Нет.

Все удивлённо уставились на Главу, никто не ожидал, что она будет столь категорична.

— Кощей скорее всего думает, что мы будем обороняться, нас слишком мало, дабы противостоять ему, и у нас нет преимущества в виде избранного. Я уверена в том, что он отправил часть Культа в наши терема, дабы добить остатки.

— А если кто-то просто сбежит и скроется на время?

— Мы положили жизнь на правое дело, отдадим за него и души. — одна из старших поднялась с лавки. — Возьмите мою, Глава.

— И мою.

— И мою.

Пятеро поднялись вслед за ней, и Василиса с ужасом почувствовала, как Любава перекладывает её на лавку и поднимается следом.

— И мою тоже, Глава.

— Любава… — прошептала Василиса, с ужасом глядя на дорогую подругу, она сжимала руки в кулаках, сдерживая дрожь. На свете нет человека, который бы не боялся смерти, но есть те, кто может пожертвовать собой ради других.

— Ты уверена? Ты ещё молода, милая. — покачала головой Глава.

— Я не так хороша в бою, как остальные. Меня всё равно убьют, а так хоть пригожусь.

— Хорошо. Я принимаю твой выбор. Остальные будут защищать наш круг.

— Вы расскажете нам суть ритуала?

— Сие довольно сложно для понимания, но говоря простыми словами: я хочу разделить душу Кощея Бессмертного, дать жизнь совершенно иному существу, взяв самое лучшее, что только можно найти в чёрном нутре. Постараюсь подделать воспоминания, дабы осколок души, будучи заменой сознания Кощея, не знал, кто он на самом деле. А основную тёмную часть заточу глубоко внутри на задворках сознания. Так у оставшихся в живых появится достаточно времени, дабы найти избранного и сломать иглу, пока иная сущность будет годами сдерживать Кощея.

— Но как он будет жить с ним всё это время?

— Он не будет подозревать о его существовании. Мы положим жизни на то, чтобы запечатать Кощея. У него не будет возможности связаться с частью своей души.

— Сущность, что будет вместо Кощея… Что бы это ни было, нам лучше будет держать её при себе.

— Да, ежели выйдет получить над ней контроль.

— Когда вы хотите воплотить задуманное.

— Выдвигаемся немедленно.

— Кощей сейчас начеку, он не подпустит нас к себе просто так. Призовёт полчища нечисти…

— Зачарованный лес. Мы обратимся к его истинной хозяйке за помощью.

— Баба-Яга не станет способствовать заточению Бессмертного.

— Не станет. Но она может закрыть на это глаза.

— С чего бы ей помогать нам? — скрестила руки на груди Марья.

— Я постараюсь убедить Ягу, но вам лучше не вмешиваться в наш разговор. Возьмите оружие и зелья, это наш решающий бой.

* * *

Василиса, наконец, приняла человеческий облик в сумерках и с удовольствием потянулась, разминая затёкшие конечности. Любава стояла рядом, прислонившись к вековой сосне, впереди виднелся жуткий забор, за которым находилась та самая избушка на курьих ножках, куда около получаса назад вошла Глава.

— Выживи сегодня, хотя бы ради меня. — внезапно нарушила молчание Любава. — И не повторяй, что защитила бы меня в бою, это не так, ты сама это знаешь.

Василиса хмуро кивнула, она прекрасно понимала, что станет главной целью Культа стоит лишь мелькнуть в поле их видимости. Каждый хочет убить её за предательство, так что Любава мигом станет мишенью, ежели будет находиться рядом.

— Наши души обязательно найдут друг друга на том свете. — мягко улыбнулась Любава, погладив подругу по светлым волосам. — Обещай мне, что выживешь и сделаешь то, чего мы не смогли.

— Обещаю.

— Это клятва на душах, как у нечисти, поняла?

Василиса слабо улыбнулась, и как только Любава могла шутить в шаге от смерти? Но её улыбка канула в небытие стоило лишь Главе выйти за ворота. Баба-Яга, хоть и была на порядочном расстоянии, но уставилась прямо на неё, буравя колючим взглядом.

— Это и есть та самая Василиса? — донеслось до неё эхо, Василиса прекрасно знала, что Яга усилила его специально, дабы та слышала. — И чего он только в ней нашёл? Кожа да кости! Все космы выдергаю, ежели доберусь.

— Ну-ну, не бушуй, милая. Я верну тебе твоего мальчика.

— Не бери на себя много, Поля. И проваливай подобру-поздорову, пока я не передумала.

Пелагее дважды повторять было не надобно, она остановилась напротив ожидающих Сестёр. Густой туман накрыл Зачарованный лес сизой дымкой, делая их невидимыми для обитающей здесь нечистой силы, заглушая её разум, дабы та не смогла ответить на зов Кощея Бессмертного.

— У нас мало времени. Яга продержит защиту до восхода солнца.

Лес словно расступался перед ними, являя бегущую меж высоких сосен извилистую тропинку. Мох чавкал под ногами из-за давеча прошедшего дождя, подпитанный влажностью тумана, окромя сего вокруг не было слышно ни шороха, ни треска, сама природа словно застыла в ожидании неминуемой развязки. Деревья сменились, лишайник свисал с корявых сучьев будто ведьмины волосы среди плешивой головы. Голое поле перед тёмным теремом последовало сразу за мёртвым лесом.

Кощей уже ждал их в окружении оставшихся членов Культа, среди которых Василиса сразу заприметила Демьяна, Оксаны видно не было, скорее всего отправилась по приказу навестить пустые терема Сестёр.

— Не думал, что вы сунетесь сюда так скоро. — усмехнулся Бессмертный, окидывая недругов безразличным взглядом. — Но тем лучше, расправимся с вами раз и навсегда.

— Годы заточения не пошли тебе на пользу. Всё такой же самоуверенный и не уважаешь старших. — покачала головой Пелагея, делая шаг навстречу.

— Я живу на свете дольше, чем ты, старая карга. — он махнул рукой сторонникам. — Не сдерживайтесь, скоро праздник и я хочу хоровод из их трупов.

— Будет исполнено.

Как и ожидалось, члены Культа атаковали первыми, многие из них использовали мертвецов, среди которых были давеча убитые Сёстры, видимо поэтому их тела так и не нашли, лишь кровь и следы магии говорили о скорой кончине.

Пелагея коротко кивнула, давая сигнал, и все слили волшебство воедино, создавая один мощный щит, покрывавший каждую с ног до головы, прорываясь через мертвецов прямо к Кощею.

— О, неужто решила сражаться со мной лицом к лицу? А силёнок хватит, старая?

Бессмертный не двинулся с места, скрестив руки на груди, в глазах не промелькнуло ни