Моя императрица - Николай Павлович Иванников

— Отец! — отчаянно крикнул Вольдемар, но даже и не подумал сделать в направлении его хотя бы шаг. Я отчетливо услышал в его голосе страх. Но даже осудить не мог его за это, поскольку и сам испытывал сейчас нечто подобное.

А с князем Сергеем продолжало твориться что-то невообразимое. Неизвестно каким образом, но он увеличился в размерах — не настолько, чтобы это бросалось в глаза, но я находился ближе всех к нему и понимал, что если раньше он был немногим пониже меня ростом и чуть уже в плечах, то теперь стал выше почти на ширину ладони, а в плечах раздался так, что камзол на нем затрещал, и нитки разошлись.

Лицо у князя стремительно раскраснелось, зубы оскалились, а голова затряслась в мелкой непрекращающейся дрожи. Слюна летела во все стороны, а глаза вылезли из орбит, взирая на меня с непередаваемым ужасом.

— Вольдемар, черт вас возьми! Что это с ним⁈ — закричал я, как будто это Глебов-средний был виноват во всем происходящем.

А он и сам был напуган и озадачен не меньше моего. Неотрывно глядя на своего отца, он в одной руке сжимал обнаженную шпагу, а второй схватил Кристофа за плечо и все время норовил спрятаться ему за спину. Понятно было, что спрашивать с него объяснений не имело никакого смысла.

Кристоф же непрерывно крестился. И бормотал при этом торопливо: «Господи, помилуй! Господи, помилуй! Господи, помилуй!», и очень напоминал сейчас ошалелого монаха, которого соблазняет голая девка, а он не силах ей противиться.

А еще мгновение спустя все стало ясно. Камзол на груди князя внезапно лопнул, пуговицы полетели во все стороны вместе с кровавыми ошметками. И князь раскрылся повдоль туловища, как запертая дверь, которую распахнули тяжелым ударом ноги.

Вольдемар вскрикнул и, должно быть, с силой сжал пальцы на плече Кристофа, потому что тот вскрикнул тоже. Я отшатнулся, ожидая, что увижу сейчас, как внутренности князя валятся на траву.

Но ничего подобного не увидел.

Потому что внутри князя была пустота.

Черная непроницаемая пустота, какая бывает лишь в Запределье, когда идешь сквозь него по «тайной тропе»…

И тропу я тоже увидел. Светящейся полоской она уходила внутри князя в бесконечную даль, и где-то там терялась в чернильном мраке. Вокруг разорванного напополам тела князя Сергея струились полосы голубоватой дымки, обрамляющей открывшийся проход.

А из этого прохода выскочила на залитую кровью траву отвратительная тварь. И я мгновенно узнал ее, потому что это был Лафудр, тот самый демон, что пожаловал в мой дом, как только я вернулся из поездки в Сагар. Все те же два коровьих рога над мохнатыми бровями, красные глаза с желтыми радужками, из пасти вверх и вниз торчат две пары грязно-желтых клыков.

Он перетаптывался на огромных куриных лапах, а две пары рук — человеческая и еще одна, похожая на лапы ящерицы — непрерывно двигались в каких-то неопределенных действиях.

Когда проход за его спиной закрылся, растерзанное тело князя Сергея, больше ничем не удерживаемое, безвольно рухнуло в траву, разбросав разорванные внутренности.

Вольдемар закричал. Ему было отчего кричать, я прекрасно его понимал, и подумал, что сейчас он кинется к телу отца, — а, точнее, к тому, что от него осталось — и оттащит прочь от демона, а может быть даже попытается атаковать.

Но не тут-то было. Вольдемар не двигался с места, а только кричал и кричал: «А-а-а! А-а-а! А-а-а!» А когда у него кончался воздух, он хрипло и шумно переводил дух и снова принимался кричать: «А-а-а! А-а-а! А-а-а!»

На него, впрочем, никто не обращал внимания. Кристоф судорожно пытался вырвать свое плечо из его крепких пальцев, но ему это никак не удавалось. Лафудр брезгливо махнул пальцами в сторону Вольдемара, и тот сразу же стих. Нет, кричать он не перестал — рот его по-прежнему был открыт, и слюна так и летела из него, а плечи то и дело поднимались и опускались, но звуков теперь слышно не было. Его словно бы накрыли стеклянным колпаком, непроницаемым для звука.

А Лафудр, кривя уродливую пасть, посмотрел на тело несчастного князя, лежащее у самых его ног.

— Вот у кого день не задался с самого утра, — сокрушенно сказал он. — Надо же такому случиться, что проход открылся прямо внутри этого человечка… Судьба, не иначе! Ему суждено было погибнуть сегодня на берегу этого пруда, и он знал это. Но очень хотел все изменить. Он думал, что сможет сам убить тебя, и тем самым изменит свою судьбу… Но разве он мог предполагать, как все сложится на самом деле? Бедняга так и не понял, что с ним произошло.

Да, так он и было. Но я-то прекрасно понимал, что все эти слова были лишь прелюдией к тому действу, которое должно было разыграться здесь в скором времени. И потому держал шпагу поднятой, а глаз от демона не отводил. Он не стал драться со мной в первый раз, но сейчас явился сюда не для того, чтобы снова убраться прочь не солоно хлебавши.

Будет бой. Очень жаркий, судя по всему. Только насмерть, и никак более. А я вдруг подумал, что очень хочу еще раз увидеть Катерину, и потому не могу позволить себе проиграть этот бой.

Зеленые и красные всполохи замаячили над моими плечами, но я в этот раз даже головы не повернул, чтобы взглянуть, что там происходит. Я был уверен: мои «эполеты» на месте, и сила двух демонов готова поддержать меня в этой смертельной битве.

— А ты зли-и-шься! — очень напевно проговорил Лафудр. — Я вижу твой гнев, маг. Ты чувствуешь в себе силу… Ты думаешь, что сможешь убить меня своей жалкой шпажонкой, которой даже не смог заколоть эту груду дерьма! — он кивнул на тело князя.

Я не отвечал. Медленно двигался в сторону, выбирая наиболее удобную позицию. Но и демон понял смысл моих действий и оглушительно расхохотался.

— Неужели ты и самом деле настолько глуп, что надеешься, будто хорошая позиция поможет тебе? Нет, маг! Я пришел не для того, чтобы драться, я пришел просто убить тебя. Вот так!

И он махнул на меня нижней парой своих рук, похожих на лапы ящерицы.

Глава 28

«Кто ты, маг?», или Порядок на Огневой заимке

Я не понял, что произошло. Неизвестная сила ударила меня в грудь плотно сжатым воздухом, и этого удара хватило, чтобы приподнять меня над