Голоса из окон: Петербург. Истории о выдающихся людях и домах, в которых они жили - Екатерина Вячеславовна Кубрякова

– «Выселить из гор. Ленинграда в специально отведенную местность на срок 5 (пять) лет с обязательным привлечением к труду по месту поселения. Исполнение немедленное…»[266]. Более того, немногих защитников Бродского, вызванных свидетелями среди привезенных на суд рабочих и поносивших поэта незнакомцев, наслышанных об «окололитературном трутне», но никогда не читавших его, осудили за дачу положительных показаний. Высказывания защищавших поэта свидетелей были приравнены к отсутствию партийной принципиальности и неумению разбираться в том, что можно считать талантливым творчеством, а что нет.

Набережная реки Фонтанки, 22

Уже побывавший на принудительном психиатрическом лечении, переживший травлю прессы и, наконец, состоявшийся в этом доме абсурдный судебный процесс, Иосиф Бродский был вместе с уголовными заключенными сослан на поселение в Архангельскую область. Впрочем, время, проведенное в маленькой избе в деревне Норинской, поэт позже назовет самым счастливым в своей жизни.

<…>

Гражданин второсортной эпохи, гордо

признаю я товаром второго сорта

свои лучшие мысли и дням грядущим

я дарю их как опыт борьбы с удушьем.

Я сижу в темноте. И она не хуже

в комнате, чем темнота снаружи[267].

Список источников

1. Вигдорова Ф. А. Записи суда над Иосифом Бродским // «Самиздат века». Минск-М.: «Полифакт», 1997.

2. Волков С. Диалоги с Иосифом Бродским. – М.: Независимая газета, 1998; 2000. – 328 с., ил. ISBN 5–86712–049-X (Серия «Литературные биографии»); М.: Эксмо, 2006.

3. Гордин Я. Рыцарь и смерть, или Жизнь как замысел: О судьбе Иосифа Бродского. – М.: Время, 2010.

4. Дубин А. С., Бройтман Л. И. Моховая улица. – Москва, ЗАО «Центрполиграф», 2004.

5. Лосев Л. Иосиф Бродский: опыт литературной биографии // Молодая гвардия, 2008.

Гостиница «Демут» (1877, Андерсон)

Большая Конюшенная ул., 27 / Мойки наб., 40

«Было нам лет двенадцать-тринадцать. Как-то вечером, когда отца с матерью не было, решили мы прогуляться, переодевшись в женское платье. В матушкином шкафу нашли мы все необходимое. Мы разрядились, нарумянились, нацепили украшенья, закутались в бархатные шубы, нам не по росту, сошли по дальней лестнице и, разбудив матушкиного парикмахера, потребовали парики, дескать, для маскарада.

В таком виде вышли мы в город. На Невском, пристанище проституток, нас тотчас заметили. Чтоб отделаться от кавалеров, мы отвечали по-французски: „Мы заняты“ – и важно шли дальше. Отстали они, когда мы вошли в шикарный ресторан „Медведь“. Прямо в шубах мы прошли в зал, сели за столик и заказали ужин. Было жарко, мы задыхались в этих бархатах. На нас смотрели с любопытством. Офицеры прислали записку – приглашали нас поужинать с ними в кабинете. Шампанское ударило мне в голову. Я снял с себя жемчужные бусы и стал закидывать их, как аркан, на головы соседей. Бусы, понятно, лопнули и раскатились по полу под хохот публики. Теперь на нас смотрел весь зал. Мы благоразумно решили дать деру, подобрали впопыхах жемчуг и направились к выходу, но нас нагнал метрдотель со счетом. Денег у нас не было. Пришлось идти объясняться к директору. Тот оказался молодцом. Посмеялся нашей выдумке и даже дал денег на извозчика. Когда мы вернулись на Мойку, все двери в доме были заперты. Я покричал в окно своему слуге Ивану. Тот вышел и хохотал до слез, увидав нас в наших манто. Наутро стало не до смеха. Директор „Медведя“ прислал отцу остаток жемчуга, собранного на полу в ресторане, и… счет за ужин!»[268]

Большая Конюшенная улица, 27 / набережная реки Мойки, 40

В этом здании, выходящим фасадами на две оживленные улицы – Большую Конюшенную и набережную реки Мойки, со стороны Большой Конюшенной с 1878 года находился один из самых известных фешенебельных ресторанов дореволюционного Петербурга «Медведь», где подросток князь Феликс Юсупов, наследник фамилии, богатство которой, по слухам, превосходило состояние царской семьи, тренировался в искусстве кутежа, в котором вскоре ему не было равных. Через несколько лет репутация беззаботного весельчака позволит Юсупову организовать главный прием в его жизни – застолье для Григория Распутина, на котором ненавистный гость будет убит.

Существование «Медведя» прекратится практически одновременно с жизнью Распутина. В течение 40 лет это заведение первого разряда, название которого обыгрывало чучело медведя с водкой, стоящее при входе, было символом достатка, успеха и, конечно же, безудержного веселья.

После революции «Медведь» закрыли и устроили здесь Народный дом. Затем – ТЮЗ, затем – театр, который существует по сей день под именем театра Эстрады имени Райкина.

А до «Медведя» в этом здании располагалась самая известная гостиница начала XIX века «Демут», место жительства многих литературных героев и их сочинителей. Несмотря на то, что помещения ее также занимали обе стороны квартала, парадным фасадом считался выходящий на более презентабельную тогда набережную Мойки.

«…Тяжелая наемная карета привезла нас в отель Демут, где жили мои родители и где мы провели всю зиму в неуютной обстановке русской гостиницы того времени. Мы занимали помещение очень безобразное, грязное и вонючее, с окнами на не менее грязный двор, которое, однако, обходилось нам очень дорого. <…>…Никогда мне не удалось полюбить эту великолепную и мрачную столицу, в которой усилия человека, деньги, промышленность и искусство ведут тщетную борьбу с отвратительным климатом и с болотистой почвой и холодные красоты которой, лишенные прелести и поэзии, являются как бы символом деспотической силы»[269].

Пока Феликс Юсупов в жемчугах и бархатных одеждах заходит в этот дом со стороны Большой Конюшенной, за полвека до этого к парадному входу этого же здания только по набережной Мойки подкатывает карета, везущая 23-летнюю Анну Тютчеву, дочь поэта Федора Тютчева, назначенную фрейлиной будущей императрицы Марии Александровны. Несмотря на тягостное впечатление, которое произвела находившаяся здесь тогда гостиница «Демут» на Анну, она пользовалась большой популярностью.

Здесь останавливались Герцен, Пестель, жил Бисмарк, а позже Грибоедов переделывал здесь концовку «Горя от ума». Тургенев посылал отсюда любовные письма Полине Виардо, и в повести «Первая любовь» сделал гостиницу Демут местом смерти главной героини.

Несмотря на то, что гостиница оставалась центром культурной жизни до 1870-х, ее расцвет пришелся на начало XIX века. Именно тогда 12-летний Александр Пушкин впервые приехал в Петербург с дядей Василием поступать в царскосельский лицей и поселился здесь.

«Друзья наняли для Василья Львовича три комнатки, довольно мрачные, в Демутовой гостинице, на Мойке. В комнате побольше спал теперь дядя, рядом была комната Александра, а сзади темная клетушка с перегородкою, там