Голоса из окон: Петербург. Истории о выдающихся людях и домах, в которых они жили - Екатерина Вячеславовна Кубрякова

Все замолчали. Княгиня переглянулась с мужем, и по одному этому взгляду видно было, как они счастливы. <…>

«Знает ли она, кто мы и зачем пришли? Если и не знает, то чувствует», – подумал Голицын…[255]

Каташа знала, и вскоре она стала первой из жен декабристов, подавшей прошение о сопровождении осужденного на пожизненную каторгу мужа в Сибирь.

У этого самого парадного входа в день прощания с родным домом Катерину ждал помощник, посланный ей в сопровождение отцом. Он, кстати, не выдержит суровой дороги и вскоре покинет свою подопечную.

Пять лет счастливой супружеской жизни в этом роскошном особняке, где стены украшали полотна Рембрандта и Рубенса, библиотека насчитывала 5000 книг, на изысканные обеды для 600 гостей приезжал император Александр I, а свои сочинения читали Пушкин, Грибоедов, Карамзин, Крылов, сменились 30 годами ссылки.

В покосившейся хибаре, которую поначалу совместно сняли подруги по несчастью Мария Волконская и Екатерина Трубецкая, жили они скромнее самых бедных своих слуг: «Ляжешь головой к стене – ноги упираются в двери. Проснешься утром зимним – волосы примерзли к бревнам»[256].

Тяжесть деревенской домашней работы, свалившейся на плечи девушек, с детства окруженных штатом прислуги, не испугала их. Методом проб и ошибок они даже научились готовить, так что «хлеб, недопеченный княгиней Трубецкой», казался заключенным «вкуснее лучшего произведения первого петербургского булочника»[257].

Первые годы княгини видели мужей лишь в кандалах, потом была общая комната в тюрьме, потом, в Чите, женам декабристов даже построили улицу, состоящую из деревянных домов. И, наконец, спустя годы, у Трубецких появилось постоянное пристанище в Иркутской области. Хоть и в ссылке, но жизнь продолжалась – у Екатерины, считавшей себя бесплодной, один за другим там появилось семеро детей.

Из 11 жен декабристов только 8 дожили до амнистии и смогли вернуться в Петербург. Екатерина, к сожалению, была не из их числа.

В своей поэме «Русские женщины» Некрасов посвятил ей главу. Во сне Екатерина видит этот дом, в который ей больше не суждено будет вернуться. Не суждено снова увидеть львов, провожавших ее в долгий путь, и до сих пор, вот уже более двух веков, стерегущих лестницу особняка Лаваль.

<…>

Богатство, блеск! Высокий дом

На берегу Невы,

Обита лестница ковром,

Перед подъездом львы,

Изящно убран пышный зал,

Огнями весь горит.

О радость! нынче детский бал,

Чу! музыка гремит![258]

<…>

Список источников

1. Бадьева Э. А., Никулина М. Дочки-матери: книга для наших дочерей // Средне-Уральское книжное изд-во, 1986.

2. Волконская М. Записки княгини Марии Николаевны Волконской / С предисл. и прил. издателя кн. М. С. Волконского. – СПб.: Экспедиция заготовления гос. бумаг, 1904.

3. Декабристы в воспоминаниях современников. Изд-во Московского университета, 1988.

4. Лорер Н. И. Записки декабриста Н. И. Лорера // Гос. соц. – экон. изд-во, 1931.

5. Мемуары декабристов. Северное общество // Сост. В. А. Федорова. – М.: Издательство Московского университета, 1981.

6. Мережковский Д. С. 14 декабря. Пг., 1918.

7. Оболенский Е. П. Воспоминания, в кн.: Общественные движения в России в первую половину XIX в., т. 1, СПБ, 1905.

8. Трубецкой С. П. Материалы о жизни и революционной деятельности. Т. 2. Письма. Дневник 1857–1858 гг. Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1987.

9. Трубецкой Сергей Петрович // Декабристы. Биографический справочник. М., «Наука», 1988.

10. Трубецкой, Сергей Петрович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 т. (82 т. и 4 доп.). – СПб., 1890–1907.

11. Яцевич А. Пушкинский Петербург. – Ленинград, 1933.

Дом Кранкенгагена / типография Тиле (1900, Бруни)

Адмиралтейского наб. К., 17 / Галерная ул., 42

«5 января 1901 г.

[Санкт-Петербург]…

Дорогая поэтесса, <…>

Сегодня я был в типографии Тиле… Они мне сказали, что на празднике они не приступали к печатанию потому, что наборщики пьянствовали; обещали на следующей неделе… начать печатание…

Будьте здоровы и веселы, искренно преданный Г. Потанин»[259].

Более века назад, после новогодних праздников, именно сюда, в недавно открывшееся здание типографии Евгения Тиле, приехал уже немолодой и уже известный на всю Россию географ и путешественник Григорий Потанин хлопотать о книге стихов «Песни сибирячки» своей барнаульской подруги Марии Васильевой.

Набережная Адмиралтейского канала, 17 / Галерная ули-ца, 42

«12 января 1901 г.

Санкт-Петербург….

Многоуважаемая Марья Георгиевна!

Сегодня пятница, 12 января; я съездил в типографию Тиле и узнал, что 10 листов уже отпечатано начисто. <…> Мне в удостоверение, что печатание началось, дали шесть листов, отпечатанных на хорошей бумаге. Виньетки вышли хорошо, четко.

Всего будет отпечатано 1200 экземпл [яров], цена будет выставлена на задней странице обложки 1 рубль. <…>

Признаюсь, я как будто влюбился в роль друга Вашей литературной деятельности. <…> Искренно преданный Григорий Потанин»[260].

Эта переписка и стала началом романа 66-летнего исследователя и 38-летней поэтессы, закончившегося женитьбой в 1911 году, когда географу было уже 76 лет.

В судьбе Потанина уже была любовь – его первая жена Александра, которая сопровождала мужа во всех его экспедициях, работала там этнографом и художником и стала первой женщиной, принятой в члены Русского географического общества. Вместе они побывали в местностях, куда до этого не ступала нога европейца, собрали и опубликовали богатейший материал по исследованию Монголии и Китая, годами покоряли моря и горы. Однако во время очередной экспедиции к Тибетскому нагорью в 1893 году 50-летняя Александра внезапно заболела и умерла.

Григорий тяжело переживал потерю верной спутницы, но знакомство с барнаульской поэтессой Марией Васильевой вернуло путешественнику радость жизни, и он с увлечением начал заниматься карьерой своей молодой подруги.

Десятилетняя романтичная переписка и теплая дружба с Марией переросли, однако, в крайне неудачный брак. Она не только не смогла заменить 76-летнему ученому умершую жену Александру, но и оказалась совсем не той женщиной, которую он себе представлял.

После свадьбы обнаружилось, что Мария страдает нервной болезнью, раздражительностью, бытовыми странностями, и жить с ней – настоящее испытание.

Расторгнуть брак Потанин не мог, но в последние два года жизни Мария сама оставила его, уже тяжело болевшего.

Кто бы мог подумать, что так закончится роман по переписке, начавшийся между бегавшим здесь, в этом здании, окрыленным любовью пожилым исследователем и никому не известной поэтессой.

Список источников

1. Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины XIX – начала XX века. Под общ. ред. Б. М. Кирикова. – СПб. Пилигрим, 1996.

2. Лялина М. А. Путешествия Г. Н. Потанина. – СПб.: А. Ф. Девриен, ценз. 1898.

3. Потанин, Григорий Николаевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и