Товстоногов - Елена Владимировна Семёнова

съемки «Белого солнца пустыни», Павел Багдасарович настоял, чтобы его возлюбленную взяли на роль одной из гаремных жен. Его собственная жена также поехала с ним, носила за ним стул на съемках, чтобы актер мог через каждые 20 шагов отдыхать, снимала и накладывала бинты на окровавленные культи. И ходила к той, другой:

– Пожалуйста, придите и покормите Пашу, он хочет есть только из ваших рук…

Великий подвиг смирения любящей души… Некоторые черты Инессы Кирилловой сценарист придал жене таможенника Верещагина.

На съемках легендарной картины режиссер Мотыль предлагал Луспекаеву сниматься на костылях, но актер отказался. Более того, настоял сам выполнять все трюки. И выполнил. Несмотря на адскую боль. И даже в таком состоянии он продолжал вести «лихой» образ жизни за кадром. В какой-то день пришел на съемку со свежим шрамом на лице – накануне подрался в местной пивной и его ранили ножом. Этот шрам виден в одной из сцен фильма…

Роль Верещагина принесла актеру невиданную славу. Его стали узнавать на улицах, он получал письма поклонников, газеты наперебой восторгались созданным им образом, роль разошлась на цитаты.

– Теперь тебя уже никогда не забудут, – говорил Павлу Богдасаровичу Михаил Козаков, – журналисты станут брать у тебя интервью, фотографы замучают вспышками. Привыкай!

Разговор этот состоялся на съемках фильма «Вся королевская рать», в котором Луспекаев должен был играть главную роль.

«Рассказывал Миша Козаков, как Луспекаев репетировал одну сцену в фильме “Вся королевская рать”, – вспоминал Борисов. – Как шептал про себя: “Я, Вилли Старк, буду губернатором!” Над ним смеялись, потому что его постоянно “подставляли”, “закапывали” его же хозяева. Он выглядел ребенком – с такой-то фактурой! Его карьера не клеилась, он это понимал, но все равно упрямо поднимал голову: “Буду губернатором! Буду!” Распрямлялись его плечища, как костры загорались глаза, руки сковородничком, а ноги… не было ног, были культи! – поэтому руки становились и сковородничком, и ухватцем».

Для Павла Богдасаровича были изготовлены по его собственным чертежам протезы, заказом которых во Франции озаботилась сама Фурцева, помогавшая актеру и редкими лекарствами. Но, к несчастью, все усилия и друзей, и врачей, и даже власти оказались тщетными… Когда треть фильма была снята, сердце актера, измученное борьбой с болью, остановилось. Его нашли мертвым в номере гостиницы. Луспекаеву было всего лишь 42 года. Его роль в итоге сыграл Георгий Жженов, но это был уже совсем иной Вилли Старк.

Он никогда не умел врать в противоположность гениально сыгранному им Ноздреву: сцены из «Мертвых душ» с Луспекаевым, снятые Лентелефильмом, можно пересматривать бесконечное количество раз, и умел по-настоящему, по-мужски дружить. Он всегда занимался только своим делом, но с полной отдачей, гениально.

«Хочу представить себе Луспекаева режиссером спектакля. Как бы он вел репетицию, ставил свет, – писал о друге Борисов. – Или выпрашивающего для себя роль. Или выступающего с вечером песен… Он, наблюдая однажды, как один из его коллег “ставил”, несколько раз прошел мимо него, задевая локтем и бормоча эпиграф к “Пиковой даме” (прибавляя от себя только одно слово): “…так в ненастные дни занимались они своим делом… так в ненастные дни занимались они своим делом”. Он всю жизнь занимался своим, только своим делом, этот гордый и страстный человек, никогда ни у одного режиссера не выпрашивающий для себя роли, глубоко переживавший несправедливости и удары судьбы, глубоко чувствующий театр, кино, литературу, порой пускавшийся в философию…»

А еще этот мужественный, грубоватый, но по-детски открытый человек был суеверен. У него была трость с редким узором, специально изготовленная для него и подаренная поклонниками. Павел Богдасарович был уверен, что если потеряет ее, то все, жизнь его закончится. Однажды после совместного пиршества он возвращался домой вместе со своим другом, Евгением Весником, с которым их очень сблизило военное прошлое. По дороге сели на скамейку отдохнуть. Проходившая мимо компания молодежи спросила закурить, о чем-то поговорили… Когда настало время продолжать путь, Луспекаев обнаружил, что трости нет. Могучий актер горько заплакал.

Был момент, когда, не находя ключа к новой роли и порядком перебрав по этому поводу, Павел Богдасарович призвал в помощь… сатану.

«Купил водки, заперся в комнате и закричал во все горло: приди! явись! Как у Гёте, – записывал со слов друга Борисов. – “Никто не приходит, – говорит. – Я кричу еще раз – никого. Ну хоть бы намек какой-нибудь… Умоляю его: приди! я хочу удостовериться, что ты есть, хочу попросить об одном одолжении… Был готов биться головой о стенку – никого. Значит, нет никому до меня дела, никому!” И заплакал. У Паши в каждом шаге был бунт, сражение со стихией. Такова его “сквозная идея”».

Вспоминал Олег Иванович и свой разговор с Луспекаевым о Боге:

«Было это давно, но мне хорошо запомнились его рассуждения: “Думаю, там нет никого. Нет, понимаешь?.. Если кто-то и был, то помер. Не может же какое-то существо, пусть даже и Бог, жить бесконечно? Всему наступает конец… С другой стороны, когда мне тяжело и я абсолютно мертвый, меня что-то поднимает, и чувствую, что сейчас взлечу… Что это за сила? Пожалуй, в нее-то я и верю… Иногда мне кажется, что к нам протянуты невидимые проводочки и, как положено, по ним поступает слабенький ток. А когда срок наступает, рубильник включают на полную мощь… и ты готовченко… Вся жизнь, как на электрическом стуле”…»

Мятежная душа ушла в неведомое, воспарила… А на бренной земле остался… таможенник Верещагин, которого любят и чтут по сей день. По сей день сохранилась традиция космонавтов перед вылетом смотреть «Белое солнце пустыни». Памятник на могиле актера поставили петербургские таможенники, называющие Луспекаева главнейшим таможенником России. А еще памятники актеру в образе Верещагина установлены в Луганске и возле штаб-квартиры Федеральной таможенной службы в Москве.

* * *

В 1990 году на Венецианском кинофестивале кубок Вольпи, одна из главных актерских наград, неожиданно был присужден русскому артисту, обошедшему таких мировых звезд, как Пол Ньюмен, Гэрри Олдмен и даже Роберт Де Ниро. Последний тщетно искал победителя, чтобы выразить ему свой восторг. Исполнителя главной роли в болгарском фильме «Единственный свидетель» на фестиваль не пустили под предлогом, что картина болгарская, а не советская, и приз за Олега Ивановича Борисова получал режиссер…

Сегодня слово «гений» применяется почем зря, безо всякого разграничения степени таланта. Борисов был действительно гениальным актером, штучным, таким, каких за весь ХХ век можно счесть по пальцам. Он мог сыграть все и оживить одним своим появлением любой проходной фильм или спектакль. Характерна запись в дневнике писателя Виктора Некрасова, дружившего с Олегом Ивановичем: «Дрянной фильм. Олег Борисов только хорош». Такую «рецензию» можно дать довольно многим картинам, в которых снялся актер. Сам же