Запад знакомится с Востоком. Представления средневековых европейцев о восточных народах - Геннадий Геннадьевич Пиков

«Нибелунги. Мировая история по преданиям» (1848) Р. Вагнер касается легенды о «дивной стране в глубине Азии, в далекой Индии, – о древнем божественном царе-священнике, который правит там безгрешным и счастливым народом, бессмертным благодаря чудотворной святыни, в сказаниях именуемой святым Граалем». От восточного рода «властителей мира» Вагнер производит древнегерманский идеал Нибелунгов, и «последнего потомка этого древнейшего рода первокоролей» он видит в известном короле Фридрихе I, который в сознании немецкого народа преобразился в легендарную идеализированную личность.

История пресвитера Иоанна и его сына, «царя Давида», была включена Иоанном Хильдесхаймским в «Историю трех царей»[368].

«Итинерарий Иоанна де Хесе» (конец XIV века) – еще один пример вариации на тему «Послания пресвитера Иоанна».

В средние века очень популярным было описание путешествия сэра Джона Мандевилля (1356 г.), где изображено царство могущественного священнослужителя Иоанна далеко на Востоке, вблизи рая и по соседству с державой Великого хана. Анонимный автор «Путешествия» объясняет происхождение церковного сана восточного деспота в своей удивительной книге о путешествиях: «Так случилось, что этот император пришел с рыцарем-христианином, сопровождавшим его, в некую церковь в Египте. Было это в субботу, и служил епископ. Он созерцал службу и слушал с большим вниманием, а затем спросил рыцаря, кем они должны быть, чтобы прелат имел их перед собой. И рыцарь ответил, что они должны быть священнослужителями. Тогда император сказал, что он не будет более именоваться царем и императором, а будет священником и что он будет носить имя первого священника, который вышел из церкви, и имя его было Иоанн. И с той поры он был наречен Пресвитером Иоанном».

В поэме Лодовико Ариосто «Неистовый Роланд» описывается африканская держава христианского царя Сенапа, прообразом которой послужило царство Иоанна.

Франсуа Рабле в своем романе «Гаргантюа и Пантагрюэль» в книге «Пантагрюэль, король Дипсодов, показанный в его доподлинном виде со всеми его ужасающими деяниями и подвигами» о пресвитере Иоанне говорит как о царе Индийском, на дочери которого будто бы женился Панург.

Мишель де Монтень в 48 главе I книги «Опытов» пишет о пресвитере Иоанне как о государе абиссинцев. Сервантес в предисловии к Дон Кихоту упоминает пресвитера Иоанна Индийского (Preste Juan de las Indias) и говорит, что тот был «отменным стихотворцем».

Впоследствии царство пресвитера Иоанна активно использовалось в различных романтических сочинениях Средневековья и Нового времени, наряду со Святым Граалем, сокровищами царя Соломона, Семью золотыми городами, затерянной Атлантидой, поисками Эльдорадо и т. д. Эта легенда популярна была около 400 лет и упоминалась в сочинениях на разных языках, в том числе и на иврите. В результате она стала одной из примет Востока. В нее многие искренне верили.

Теории происхождения легенды о пресвитере Иоанне и поиски его царства.

Мнений о пресвитере и его царстве за огромный срок почти в тысячу лет было высказано немало. Все они, так или иначе, могут быть сгруппированы в несколько теорий.

Центральноазиатская теория.

Предпосылки для нее сложились уже в XIII в., когда многие европейцы, попадавшие на Восток, расспрашивали местных жителей об этом царстве. К 1221 г. на реанимацию легенды повлияли два фактора – монгольская экспансия, события в грузинском государстве.

В 1218–1220 гг. войска монголов воевали с мусульманским Хорезмом в Центральной Азии. В 1221 г. монголы захватили Савмарканд и положили конец государству Кутб ад-дина Мухаммеда.

Имя Давид стало отождествляться с одним из самых выдающихся грузинских правителей Давидом IV Строителем (1089–1125). В битве при Дизгори 15 августа 1221 г., с войском численностью 61 тысяча человек, в том числе 1 тысяча франкских рыцарей, Давид одержал победу над превосходящими силами мусульман, вторгнувшихся в пределы государства. Правнучка Давида, царица Тамар (1184–1212), тоже была выдающейся правительницей. Ее сын, Георгий IV Лаша (1212–1223), послал миссию к канцлеру княжества Антиохии Галтерию, обещая свою помощь христианскому войску, осаждавшему в то время Дамиетту. Однако Георгий не смог сдержать своего обещания, т. к. монгольские тумены вторглись в Грузию, что привело к ее опустошению. После смерти Георгия его сестра и наследница Русудан письменно сообщила папе Гонорию III (1216–1227), что помешало ее брату исполнить свое обещание. Об этих же событиях писал неизвестный рыцарь-крестоносец архиепископу Безансона: «индийские христиане, называемые грузинами… воодушевленные помощью Божьей, крупной вооруженной силой обрушились на неверных». Здесь в пресвитере Иоанне (Давиде?) угадывается Давид IV: «Их царь благороден, ему 16 лет. Этот юноша везет с собой останки своей матери, могущественной царицы Тамары, которая при жизни дала обет совершить паломничество в Иерусалим и просила своего сына в случае ее смерти доставить ее останки к Гробу Господню».

После падения крестоносных государств на Ближнем Востоке и формированием Монгольской империи образы отца и сына переносятся на монгольских правителей. Монгольского хана Хулагу считают то пресвитером Иоанном, то сыном его Давидом, а монголов – христианами.

В результате посещения Востока европейцы узнали, что общепринятые представления о мощной христианской империи в Центральной Азии оказались неверными. Парадоксальным, по крайне мере, внешне стало появление образа Давида, сына пресвитера Иоанна. Этот Давид появляется в то время когда войска крестоносцев находились в Дамиетте и вели переговоры с египетским Султаном аль-Каламом, который предлагал содействие при условии, что крестоносцы навсегда покинут его земли. В этот момент появляется анонимное письмо, написанное на арабском языке, автор которого не мог быть ни христианином, ни евреем, ни мусульманином. В нем говорилось, что сын пресвитера Иоанна – «христианский царь татар» Давид – уже послал свои войска на помощь христианским братьям, захваченным во время осады Дамиетты и отправленных халифу Аббасидов в Багдад[369].

Предсказание о прибытии пресвитера Иоанна или его сына Давида во время пятого крестового похода было включено в письма крестоносцев из Дамиетты в Европу к Папе. Эти свидетельства были включены в тексты наравне с изложением реальных политических событий на Востоке, в которых ключевую роль тогда играли монголы. Вожди крестоносцев надеялись, что среди кочевых племен, пришедших с Дальнего Востока и по слухам исповедующих монотеизм, распространено христианское несторианство[370]. Представление о монголах, которые готовы помогать христианам, было усилено с помощью ассоциации с пресвитером Иоанном, отразилось на судьбе крестового похода и на дальнейшем монголо-мусульманском конфликте. Пока крестоносцы ждали поддержки нового союзника, мусульмане перегруппировались и осадили войска крестоносцев, и те в результате вынуждены были подписать мирный договор и уйти из Египта.

Разорение Бату-ханом русских княжеств поколебало представления о монголах как о воинах «царя Давида», а решающую роль в крушении иллюзий сыграли разгром монголами объединенной армии польских княжеств, орденов тамплиеров и госпитальеров и Священной Римской империи в битве при Легнице 9 апр. 1241 г. и опустошение католической Венгрии (1241–1242 гг.). Несмотря на то,