Волчье сердце - Оксана Николаевна Сергеева

и в кабинет вошел брат. Янис вынужденно замолчал, чему Зяба обрадовался. Бросил на Даню недоуменный взгляд, но, задержавшись глазами на папке в его руках, не стал делать ему замечание за столь бесцеремонное вторжение. Все равно придется пересказывать этот разговор, так пусть брат сам станет свидетелем.

Даниил коротко кивнул в знак приветствия, уселся за громадный стол с противоположного края и занялся своими делами.

Леонид Григорьевич неожиданно замешкался, не желая обсуждать свой вопрос при свидетелях. Сидел он бледный, как недопроявленная фотография.

— Лёня, ты видишь? В воздухе висит проблема. Она буквально над тобой витает. Надо что-то с ней делать, — Янис вернул его к разговору.

— У меня к тебе предложение, — Зяба наконец собрался с мыслями. — Выгодное. Думаю, это поможет разрешить наше недопонимание.

— Только я решу, что для меня выгодно, — отрезал Майер.

Даня, на мгновение оторвавшись от документов, поднял глаза на брата и усмехнулся. В беседу он не вмешивался. Молча листал принесенные документы и ставил подпись.

— Мне надо крупный транш прогнать. Нужна надежная схема, — начал Зябрев.

— А чего так? Куда твои финансисты и обналы делись? В отпуск ушли?

Зяба помялся с ответом, взглянул на Даниила, но все же продолжил:

— Они потеряли свой кредит доверия. Я сейчас ни в ком не могу быть уверен. Сам знаешь, какие у Фила проблемы. Я с Рысем не подписывался воевать, а тут как ни крути рикошетом заденет.

— Ясно все с тобой. Делиться не хочешь, — рассудил Янис. — Не боишься, что я тебя сдам?

— Кому? Ментам? — посмеялся Леня. — Ментам точно не сдашь. В этом я уверен. Не твой метод. Моим друзьям-твоим врагам? Сомневаюсь, что ты захочешь укрепить таким образом их положение. Через твои каналы искать точно не будут. Ты последний человек в этом мире, у кого будут искать мои деньги, а если возьмутся, не найдут.

— Это верно. Не найдут. Сколько?

— Двадцать лямов.

Янис поморщился, точно услышал ругательство:

— Даже мараться не буду.

— Евро, Янис, евро — не рублей, — чуть подавшись вперед, внушительно добавил Зябрев.

— Другое дело. Мой процент?

— Восемь.

— Не пойдет, — Майер покачал головой.

— Девять, — скрипя зубами, согласился Зяба.

— Пятнадцать.

— Ты спятил. Это же баснословная сумма! — не сдержался Леонид Григорьевич, уже посчитав, что произошедшее «недоразумение» обойдется ему в три миллиона евро.

— Такое оскорбление, как ты мне нанес, смывают либо кровью, либо деньгами. Ты жив, значит, потеряешь деньги.

— Люди за полтора работают! Я тебе девять предлагаю — в качестве извинений!

— Тогда иди к тому, кто за полтора работает, и не трать мое время, — сказал Янис. — Только не забывай, с чего все началось. Иди. А я сделаю то, что вчера не сделал.

Зябрев молчал, потирая подбородок.

— Пятнадцать — и я навсегда забываю про вчерашний инцидент, — подтолкнул Майер. — Уверен, наше сотрудничество будет взаимовыгодным.

Этот аргумент стер последние сомнения, и Леонид Григорьевич кивнул:

— Хорошо. Я согласен на твои условия.

— Я знал, что ты неглупый человек. Самое разумное — это жить со мной в мире. Чуть позже мы обсудим детали нашей сделки, а теперь давай выпьем кофе, и ты расскажешь мне о своем приятеле Филе.

— Что ты хочешь знать? — Зябрев заметно расслабился, обрадовавшись, что они с Майером наконец пришли к согласию.

— Подумай, что мне может быть интересно.

Кофе принесли обжигающий. Леонид Григорьевич некоторое время помешивал его ложкой, чтобы он немного остыл, и можно было прикоснуться к чашке губами.

— Хреново все у Фила. Тесть отказал ему в поддержке. Те ниточки, которые от него тянулись, тоже оборвались. Никто его не прикрывает. Проверки, суды эти бесконечные, короче, жопа полная. По-моему, часть счетов заблокирована. Он пытался чинушу какому-то на лапу дать, но там непонятки какие-то вышли. Ничего не получилось.

Янис прервал его взглядом.

— Не надо мне рассказывать то, что я и так знаю. Расскажи то, чего я не знаю.

— Понятия не имею... — вздумал отпираться Зябрев.

— Еще как имеешь. — Янис поднялся и бесцельно прошелся вокруг стола, снова распаляясь. — Лёня, у тебя никогда не было ощущения, что ты на пределе? Что все достало и охота рубануть с плеча. У меня сейчас такое: вот-вот рубану.

— Слушай, — снова занервничал Зябрев, беспомощно поерзав в кресле, — я по твоей теме вообще не в курсе. Знаю только, что Рысю предъяву кинули.

— Так не кинули же. А тихо шепнули мне на ухо. Видимо, чтобы я пришел и снес старику башку.

— Я не в теме, поверь.

— Зяба, — холодно рассмеялся Янис, — если бы я верил всему, что слышу, меня бы уже на этом свете не было.

— Я бы никогда в такое не вписался.

— Ты — нет. Кто вписался? Еще никому не удавалось на двух стульях усидеть. Это плохая практика.

— Леонид Григорьевич, — вступил Даниил в разговор, — по-моему, тот стул, на котором ты сейчас сидишь, самый удобный.

— У экспертов спроси.

— Удивил. Думаешь, не спрашивал? Я дело отца наизусть знаю. Каждую запятую.

— А ты еще раз спроси. Вдруг тебе что-нибудь новое скажут. — Зябрев отхлебнул кофе, но все-таки обжегся. — У других спроси...

Когда Зябрев ушел, Даниил недоуменно посмотрел на брата:

— Ты сдурел? С каких пор мы с Зябой дела ведем?

— С этих самых.

— А что случилось? Земля сошла с оси? Магнитная буря долбанула и помутила твой разум?

— Як тебе на кухню не лезу, вот и ты сюда, — постучал пальцем по столу, — не лезь.

— Так ты не повар, чтобы на мою кухню лезть.

— Так и ты не финансист. Подписывай бумажки и хватит с тебя, с остальным я сам разберусь.

— И все же? — напустив на себя сосредоточенный вид, спросил Даня.

— Зябе нужна железобетонная схема, а мне нужен сам Зяба. Я теперь его персональное татаро-монгольское иго. Дело не только в прибыли, а в том, что, пока я буду прокручивать его транш, он будет на крючке. Сумма большая, вброс надо делать частями. Пока буду сводить все к одному счету, Зяба не рыпнется. Пусть только пикнет, и я его бабло в такую дыру загоню, никто не найдет. Он пока это не