«Там, среди шумного моря, вьется Андреевский стяг…» Хрестоматия военного моряка - Коллектив авторов

гавань Императора Николая I[214]; собрали положительные данные о существовании почти круглый год открытых мест для навигации по прибрежью Татарского пролива, близ корейской границы и на реке Уссури. Всем этим они положительно доказали, что обладание одним левым берегом реки Амура без Уссурийского бассейна с его прибрежьями не представляет возможности утверждения надлежащего политического значения за Россией на отдаленном ее Востоке, и, ввиду проявлявшегося уже тогда иностранного покушения на эти прибрежья, единственно по своему усмотрению, под личной тяжкой ответственностью, решились занять постами на реке Амуре селение Кизи, залив Де-Кастри и Императорскую Гавань, и от имени русского правительства объявлять всем появлявшимся у этих берегов иностранным судам, что прибрежья Татарского пролива до корейской границы с островом Сахалином составляют российские владения.

Они справедливым и глубоким вниманием к коренным обычаям местного населения, изучением их образа жизни, потребностей и отношений, устранением различных столкновений между отдельными жителями, несмотря на ничтожную численность по сравнению с окружающими их со всех сторон гиляками, мангунами, гольдами и миллионным населением соседних маньчжуров, распространили в этом крае русское влияние в такой степени, что генерал-губернатор нашел страну эту как бы давно принадлежавшей России.

Они, утвердившись в главных пунктах Амурского бассейна, приобрели в нем господствующее влияние и приготовили надежный безопасный приют для наших судов и их экипажей в самую критическую для них минуту[215] и, понудив неприятеля блокировать прибрежья края, заставили его этим заявить перед Европой, что Приамурский и Приуссурийский бассейны принадлежат не Китаю, а России.

Наконец, они всеми упомянутыми действиями своими, совершенными вне данных им повелений, единственно по своему усмотрению и под своей ответственностью, фактически доказали правительству, что только в Приамурском и Приуссурийском бассейнах с омывающим их морем и возможно создать надлежащее политическое значение России на отдаленном ее Востоке и школу для образования экипажей нашего флота.

Вот почему деятельность наших морских офицеров, составлявших экипаж транспорта «Байкал» в 1849 году и затем Амурскую экспедицию с 1850 по исход 1855 года, преисполненная гражданской доблести, отваги и мужества, представляет незыблемое основание в окончательному присоединению к России в 1858 году Приамурского и Приуссурийского краев и одну из видных страниц истории нашего флота и истории отдаленного Востока.

(Невельской Г. И. Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России)

Г.Ф. Армфельт. Первый визит в Америку

Воспоминания Г. Армфельта о первом посещении русской эскадрой Америки относятся ко времени обострения отношений между Россией, с одной стороны, и Англией и Францией – с другой, по поводу восстания в Царстве Польском (1863–1864). Россия вывела в порты Нью-Йорка и Сан-Франциско две эскадры военных кораблей, которые в случае войны с Англией и Францией могли бы создать угрозу морским коммуникациям противников. Корвет «Варяг», на котором служил Армфельт, входил в эскадру под командованием контр-адмирала С.С. Лесовского, базировавшуюся на Нью-Йорк.

Мы съехали первый раз в военных сюртуках, за неимением штатского, и почти бегом отправились на Broadway, чтобы не так долго быть преследуемыми взорами любопытных янки, в первый раз видевших русских, и криками мальчишек, вроде «Russian clean boots»[216], и завернули в великолепный магазин готового платья, в котором переоделись и, уже свободные от взоров, пошли по улице… А что за движение на улицах после Петербурга! Если бы вы не знали, что вы в Америке, вы могли бы решить, что. да хоть бы пожар. Последите за каким-нибудь прохожим, куда он шагает? Если он идет из дома в business, вы его не поймаете, если же он возвращается из office^, он завертывает в отель пообедать, поиграть на бильярде, прочесть газету. Вот леди какая-нибудь переходит улицу; ее ведет полисмен под руку с палочкой в руке и свистком останавливает все – воз с товарами, обещанными к сроку, и дилижанс с нетерпеливыми пассажирами. чего-чего ни делает палочка полисмена! Вот этого нигде не увидите, кроме Америки. Находившись, мы сели в стедж[217]; вдруг входит леди, но уж места нет; ближайший кавалер встает и, держась за поручни, простаивает всю дорогу. Выходит джентльмен – он только поедет тише, выходит леди – опять full stop – что ни шаг, везде виден янки.

Прием, сделанный жителями Нью-Йорка эскадре нашей, как первым русским, выше всяких описаний. Тут выразилось полное ненатянутое сочувствие двух молодых великих наций. Вся пресса заговорила о нас; описаниям и догадкам не было конца. Самым первым объяснением столь неожиданного прихода русских было, что Россия хочет показать свое сочувствие северным штатам в их деле с сепаратистами; но это несколько забавное мнение скоро уничтожилось, и вот в «New-York Gerald» уже объясняется наш приход собственным положением дел России, причем янки не упустили случая послать несколько угроз торговым флотам ненавистных англичан.

Не успели фрегаты стать на якорь, как ferry[218] с многочисленнейшей публикой проходили поближе, и раздавалось «ура»! То же повторялось часто и с пассажирскими пароходами, летавшими по всем направлениям, и иногда отдельные пароходы с любителями окружали все суда с музыкой и «ура».

Через несколько времени офицеры эскадры в полных[219] мундирах были собраны на «Александре Невском». Ждали парохода с лордом-мэром и огромной депутацией – нам хотели сделать официальный прием. Пароход подошел: шлюпки с фрегата перевезли депутацию. При входе на шканцы музыка фрегата играла «Yankee Doodle»[220]. Все спустились в каюту адмирала. разлито было шампанское и начались спичи. Предложен был тост за американскую нацию; вся эскадра с поднятыми флагами, нашим и американским, салютовала 21 в[ыстрелом]. Предложили за Императора, потом за президента Соединенных Штатов, и в обоих случаях та же церемония. Особенно хорош был тост адмирала Фаррагута: «The memory of Peter the Great – founder of Russian Empire, and George Washington – founder of American Republic». Не правда ли, эти несколько слов гораздо скорее могут внушить благоговение перед памятью этих двух колоссальных личностей, чем всякая напыщенная спич?.. И какая величественная параллель! Вашингтон сделал больше своему отечеству, но сделал бы он то, что сделал Петр, если бы был на его месте?..

Сжегши 1200 фунтов пороха, мы отправились на пароход, который с поднятым русским флагом, перевез нас на край Broadway; нас встретил национальный салют. Мы расселись в великолепные коляски; впереди ехал мэр с адмиралом, потом офицеры и депутация; по обе стороны каждой коляски шли по 4 policemen^. Военная музыка раздавалась по всему Broadway. Преклонялись знамена. Дома украшены русскими и американскими флагами, и во всех окнах, полных, как ложи театра, махали платками и флагами… Нас привезли