Мирослав – князь Дреговичский - Эдуард Мартинович Скобелев

Память уносит течением лет; и вот уже утрачено предание в словех, неколи тешившее ум и веселившее сердце. Словы умирают вослед за веками, оставляя укор в непонятных звуках.

Видя несогласие в Словенн, надвинулись казаре и глотали по кускам, дабы не подавитись. Реша к Руси по Доне: «Дани не просим, давайте от добычи, воля же вам ходити по земле Казарьской и за пределы». И согласились русьские старшины. Казаре же, внуздав донцев, навязали седло и купанем; и те понесли долю от добычи. Быша казаре легкими ворогами, стали тяжкими друзиями, быша хвалисы, годи и азнавуре соузцами, содеялись противниками: не торговати, но воевати почала ходити к ним русь вкупе с казареми, – сице повернули лукавые степняки. А и запорожем надели хомут; заполонили Лукоморье и Тавры подперли копьями, не роздыхнуть русичам, не повернуться: с коня плати подорожное, с лодьи поречное, с человека походное.

Горе, горе! Братья одного племени столковатись не могут, тать же с татем на разных языках (друг друга) понимают!

В те поры сидели за Воложей булгари, народ смирный, соседям зла не чинивший, числом же преогромный. И настал у них голод; травы погорели, стада полегли, дикий зверь разбежался, рыба изморилась. Отчаявшись, покинули булгари свои селища; мечем добыли жито в Казарех, потом, устлав телами степи, поворотили к Дону; отняли жито у Руси; вошли в Лукоморье и достигли Непра, протекли сквозь тиверцев, у Дунавы сразились с хорватеми и склавинцами и, победив (их), остановились волною, ударившей о скалистый берег. Тут, серед словени, и сложилось царство их; и назвалось новое царство Волгарь [40].

Замирившись с черной булгарой, почаша казаре воевати Словеньскую землю. Наняли русь и пришли вместе с русьго – о горечь души! о позор мысли! Испугались поляне сечи и согласились под дань. За ними и радимичи, и сиверы, и ватичи, и дерезляны, и меря. И всхотели казаре взяти еще с кривичей, похваляясь: «С робкой овцы три шкуры лупят». Кривичи же ущитились. И позвали дспомочи ильменцев и полоту; и преломились у лесных озер казарьские сабли о словеньские топоры; и русичей полегло немало, изменила им вечная удача, не простили им бози. Не дали дани и уличи, принявшие в землю свою словеньские роды, бежавшие от черных булгар.

Ненавидели повсюду казарей, а восстати, взявшись за оружие, боялись; срам для Словени, сильной во сла-бостех, але немощной в неодолимой силе. Пал же свет с полунощи: полнощная Словень опоясалась единой думой и волей [41]. Сидели ведь словени до Варяжского моря, поднявшись кто от Висьлы, кто от Непра, кто от

Дунавы, и не спорили с помореми; меря и чудь промышляли охотой по верхней Воложе и Дугаве. Во вре-мёны Холоданья ушла словень и мзря к полдневью; на земли их пересели веси и сголь, а Лукоморье заняли варязи. Возвернувшись к могилам предков, словень, чудь и меря не нашли прежнего мира: мучили (их) варязи, отнимая и жито, и жен, и скотье. И сложилась словень с чудинеми, взяв еще от веси и от карелы; и тако прогнали варязей за море. При Кые паки размежевались роды и племены, и всякое получило свое кня-женье, и в Ильменье, и в Полоти, и в Сужье, и в Воло-ченех; словень и меря ходили сообще на восход до Ува-лей и воевали черную Булгару.

Когда же подступили казаре, собрались князи на думу и сгадали первым князем ильменьского Богомила, сидевшего в Слав-граде [42]. Иные укажут не Богомила, а Пересвета, але (то) заблужденье; Пересвет вокняжися после Богомила; происходил же из Мнуд, от кревей. Богомил дваждь разбил казарей и устроил Словеньскую землю, подражая (в том) Кыю; ходили пред ним сподручные князи, яко сынове пред отцем. Он строил грады, брал мало полюдья с ремесл, но много с торгов. Заядлый купец, снаряжал Богомил свои лодии и ходил гостем в Варязи, в Словеньские Поморяне и в Лютви-чи, – в Радибожье, Милену, Бранибор и Бзег; продавал меха и меды, воск и кожи, покупал жито и соль, дорогое оружье и убрусы для жен. В Булгару возил меха и брони, беря коней и узорочье, злато и серебро, еже доставляли из Хвалис; онгда в Хвалисы словзнь не ходила, бо казаре, держа Воложу на замке, грабили, убивали и холопили словеньскнх гостей. Владея насмет-ными сокровищами, князь Богомил щедро одарял волх-Еов-прорицателей и давал для святищ; при нем волхвы долбили на отоке в Ильмень-озере пещерь о семи ходах и воздвигли капище Могожи; тогда же уставили обычай жрети в капище достойнейшим от волхвы – владыкам.

Наслышась о Богомиле, взроптала русь в Запорогах супроть казарей; нанимались ведь к хакану поденщиками, ходили в Тавры и в Корсунь, и довольно было поживы, казаре же забирали лутшее, оставляя руси худшее. Реша руси к казарсм: «Словень по Дунаве бьет ро-мейцев и берет богатые дани [43], мы их не хуже; нам тут мало, пойдем без вас». И позвали русь-купаней и русь с Дона, идеже посели беглецы от полян и сиверей; и стали грабити Побережь, сносясь с сорочинами, и взяли выкуп от Сунопы; подступив с моря и с суши, осадили Царь-град и стояли упорно, пока цесарь Юстин не откупися дарами [44]; и позвал цесарь русей на службу, они с охотою согласились и ходили с ромеями супроть сорочин [45]. Сорочины однако отмстили, разрушив по Доне становища и уведя в полон множество русьскик жен и детей [46].

Долгие лета ромеи были русам яко друзии и позволяли ходити безмытно в Корсунь и в Царь-град на торжища; от ромеев переняла русь новое письмо, понеже белая волхва воспретила писати прежним суетное и преходящее; от руси же ромейское письмо у казарей [47].

Едва казаре потерпели поражение от сорочин, сказала русь в Запорогах хакану: «Отныне не вдачи». И послали к словеньским родам, ходившим под казаре-ми: «И вы отныне не давайте дани, лутше мечи для во-рожих голов и землю для намогильных курганов». Сло-вене ответили: «(Мы) Руси не вспомощники. Идеже были, егда (наша) кровь лилася?» И вышла одна русь супроть казарей, и казаре побежали. Сказала русь: «Ступайте прочь с Непра, будет вам мир; не уйдете, постучимся в Итили». И со славой прошли до Дона, и тамо секлись в ярости, але не перестояли, истощив до крайности и казарей; с той поры Русь добычей уже (ни с кем) не делилась.

Тружатись ради хлебов штодневных и ясти, разделяя брашно с друзиями, – счастье. Умножати род и прозирати в чадех грядущее – счастье. Блюсти обычай, не отступая,