Мой босс - злой Мороз! - Кира Лафф

- Не ок, Дима! Не ок!!! – она начинает распаляться, а я лишь вздыхаю в ответ. Несёт всякую чушь, и я просто убираю трубку от уха.

- Ира. Всё. Хорош истерить! Я кладу трубку.

Нажимаю на сброс, и выдыхаю.

При желании можно во многом измениться. Стать другим человеком. Серьёзным бизнесменом, опорой для семьи.

Вот только какие-то привычки остаются прежними.

Беспутная юность привила мне дурной вкус на женщин, и я до сих пор не могу избавиться от привычки лезть под юбку темпераментным сукам. И чем грязнее они себя ведут, тем сильнее мне хочется их наказать.

Жаль только, что интерес быстро гаснет.

Впрочем…

Подруливаю к дому, спускаюсь в подземную парковку.

Достаю телефон и уже в который раз открываю почту.

Хотел же удалить эти фотки, но вместо этого снова рассматриваю развратно раскинутые в стороны ноги Беловой. Как же ведёт от этой рыжей бляди!

Как она смотрела на меня, как хлопала длиннющими ресницами. Краснела от каждого моего взгляда, прикусывала розовые губки. А у меня перед глазами стояли другие её губы. Такие же розовые и нежные…

Руки сжимаются в кулаки.

Зажмуриваюсь и откидываюсь на сидение.

Грёбаная ведьма!

Злость бурлит внутри как проснувшийся вулкан, и когда я вижу на экране вибрирующего телефона «дед», выплёскиваю на него то, что накопилось:

- И какого чёрта ты меня послал на другой конец города?! Я на обратном пути все пробки собрал!

- Димка, ты чего такой нервный? – дед, походу, находится в прекрасном расположении духа. – Вернулся уже? Скоро к нам приедешь?

Скриплю зубами. Не люблю эти семейные посиделки. Ещё с подростковых лет не люблю.

Тогда меня считали проклятием семьи, хоть вслух об этом никто не говорил, а теперь, когда я остепенился и взял под контроль бизнес, все улыбки родственников кажутся мне лицемерными. Предпочитаю держаться в стороне. Но раз в год меня принудительно достают из раковины.

- Давай, мы тебя ждём! Ты же приедешь?

Вздыхаю. Дома меня ждёт неоткрытая бутылка Хеннеси и вожделенное одиночество. Домработница, кажется, даже ёлку мне нарядила…

- Приеду, конечно, - наконец, отвечаю.

В конце концов, это всего лишь одна ночь, а потом я вернусь к своей привычной жизни трудоголика-отшельника.

Поднимаюсь на тридцать шестой этаж своей крепости из стекла и бетона. Отсюда открывается шикарный вид. Подхожу к окну и смотрю вдаль.

Заснеженный город простирается вперёд на много километров.

Одиночество в новый год ничуть не пугает. Я бы ещё поработал.

Оттягиваю неизбежное почти до самого вечера. Но потом, посмотрев на часы, замечаю, что пора ехать.

Делать нечего, придётся в очередной раз пойти на поводу у родителей. Мама вечно тычет, что я уделяю ей мало внимания, да и дед уже не мальчик, так что…

Быстро собираю шмотки в чёрную кожаную сумку.

Идеально ровные стопки уже подготовлены.

Складываю в сумку, переодеваюсь в джинсы и пуловер и спускаюсь обратно в подземную парковку.

Полтора часа по трассе, и вот, я уже заруливаю в коттеджный посёлок.

Снег валит огромными пушистыми хлопьями. Моя спортивная тачка то и дело застревает на дороге.

Ненавижу загород. Вечно тут дороги не чистят!

Наконец, подъезжаю к дому, и, свернув с асфальта, понимаю, что бесповоротно застрял.

- Да твою же мать! – чертыхаюсь, пытаясь подтолкнуть машину, но всё совершенно безрезультатно. Я встрял. Придётся оставить тачку тут.

- Я вернусь за тобой детка, - киваю той, кому я никогда не изменяю, поворачиваю к дому.

Ноги вязнут в сугробах. Промокший, вспотевший и злой, стучусь в дверь родительского дома, и…

- А вот и он! – створка распахивается, и мне на шею бросается мама. – Мы уже думали, ты не приедешь! Димасик!

- Мам, - закатываю глаза, позволяя ей поцеловать себя в щёку. С детства просил, чтобы она меня так не называла, но она будто не слышит.

- Не будь такой букой! У нас тут гости! – радостно хлопает в ладоши. – Смотри, кого твой дед пригласил к нам на праздник!

Внезапно я чувствую её. Ещё даже не вижу, но уже чувствую присутствие.

Этот взгляд, что прожигает затылок.

Ведьмин взгляд.

Медленно оборачиваюсь в сторону гостиной, и…

Да твою же мать! Белова! Ты меня преследуешь?!

Глава 10

Лена

Не надо было.

Я могла сказать бабушке что заболела, нагреть градусник, как это делает сестра, когда не хочет в школу идти - и все. Я могла признаться, что этот мерзавец меня уволил, в красках описать, как он приставал ко мне...

Как лапал.

Я могла, но уступила, поддалась, увидела, как радуется бабуля и в каком восторге сестренка, представила, что придется потратить заначку, если мы дома останемся, и себя представила, как трясусь на морозе, раздавая флаеры, потому, что мне срочно нужно заработать…

И вот я здесь.

На пороге чужого дома, а мой босс смотрит на меня с таким азартом и злостью, словно на охоте из ружья прицеливается в добычу.

- Белова? - этот наглец хмыкает, и на его лицо наползает наглая усмешка. А мне по губам его шлепнуть хочется, от души. Дмитрий снимает пальто, мельком смотрит в зеркало и негромко спрашивает: - Как это понимать?

- Вечно он такой, - мама забирает у него пальто, брякает дверцей шкафа и улыбается. - Большой начальник, весь из себя деловой...

Не сдерживаю смешок.

В меня летит гневный взгляд.

- Дима приехал! - слышу детские голоса и оборачиваюсь на мальчиков близнецов - Пинки и Брейн их тут называют, как в мультике. Они с разбегу запрыгивают на моего босса, а тот с готовностью подхватывает племянников и улыбается так искренне, с такой любовью, что я замираю.

- Здарова, бандиты, - говорит он и смотрит в счастливые мордашки. - Как дела?

Дети болтают наперебой. В холле морозом пахнет, снегом и мясом с кухни, аромат специй ноздри щекочет, и свет над нами горит так ярко, я себя героиней фильма чувствую.

Как же у них хорошо.

И какой огромный дом.

Моя комната с выцветшими обоями, измазанным синей пастой столом и натюрмортами с рынка - она сейчас словно во сне видится. Это нереально, и я будто в сказке здесь.

- Я такие игры приготовила интересные, - говорит мама моего бывшего босса и поправляет кокетливый розовый фартук. - Димасик, потом наобнимаетесь, заходи скорее.

Димасик?

Боже мой.

В открытую хихикаю. Ловлю гневный взгляд босса и отвожу глаза. Он