Моя неотложная помощь - Ольга Ивановна Коротаева

– Не сказала, – улыбается он. – А сообщение я не получал. Забудь и не злись. Подумай о нашем ребёнке…

– Вот заладил! – вскипаю я и, отодвинув его с дороги, выхожу из туалета. – Тём?

– Он у себя. – Муж обнял меня со спины и положил горячие ладони на живот. – Говорит, что не хочет есть.

– Руки убрал, – цежу я. – От тебя ещё этой курвой пахнет. Неужели ты даже душ не принимал?

– Принимал, – обиженно сопит он.

– Значит, этот душок не смыть, – холодно говорю я и разворачиваюсь. – Женя, я тебе говорю в последний раз – собирай вещи и уматывай! Если сегодня же не исчезнешь с глаз моих, заявлю о преследовании. Кстати, на развод я уже подала, так что разговаривай теперь с моим адвокатом.

Женя меняется в лице, глаза становятся злыми.

– Хочешь и этого ребёнка ублюдком растить?

Вздрагиваю, как от удара, и с размаху бью его по щеке. Он хватает моё запястье, а я добавляю пощёчину другой рукой. Женя хватает её, и мы боремся, ярость придаёт мне сил, но муж всё же сильнее. Я не могу проиграть! После того, что он сказал, не имею права, но тут с кухни сквозняком приносит запах еды, и к горлу снова подкатывает предательская тошнота.

Падаю на колени и вижу победную ухмылку на лице Жени. Ровно секунду он ощущал себя победителем. А в следующую вскрикивает и прижимает ладонь к щеке. Зло выдыхает, глядя за меня:

– Ах ты, мелкий…

Не договаривает и хватается за пах, белея на глазах.

– Хр-р…

Я оборачиваюсь и вижу своего сына с рогаткой в руке и в боевом оперении на голове.

– Не смей обижать мою маму и сестричку, – кричит Тёмка и выстреливает контрольный.

Глава 10

Женю мне удаётся выставить из дома, только когда вызываю такси и помогаю мужу спуститься. Он воет, что пасынок лишил его возможных собственных детей, а я терплю нытьё, а потом собираю вещи в коробки и уже поздно ночью падаю спать. Слышу шуршание и улыбаюсь сыну, который пришёл спать со мной. Обнимаю Тёму и спрашиваю:

– С чего ты взял, что у тебя сестричка будет?

– Какая ты глупая, мама, – сонно бурчит он. – Я же старший, значит, защитник.

Тихо смеюсь, а по щеке ползёт слеза.

Что же мне так не везёт по жизни? Вроде красивая, добрая, верная и умная. Казалось, чего ещё мужикам для счастья надо? Но с одним не сложилось, теперь вот второго пришлось выставить. И плевать на цветы и ужин, раньше надо было думать. Не смогу больше жить с этим человеком, не прощу ему удара в спину.

А как же ребёнок?

«Подумаю завтра на свежую голову», – закрываю глаза и проваливаюсь в сон.

Утро начинается со звонка в дверь. Я поднимаюсь и, накинув халат, на ощупь иду открывать.

– Если это снова Женя, – ворчу, с трудом сдерживая зевоту, – скажу, чтобы вещи забирал.

Но на пороге стоит Власов, и я выпаливаю крепкое словцо.

– И тебе доброе утро, – хмыкает он и, огибая коробки, вторгается в мой дом.

– Эй! – негодую я, догоняя бывшего. – Ты куда это собрался?

– Завтракать.

У меня от возмущения весь сон проходит. Захожу за Марком на кухню и, скрестив руки на груди, смотрю, как мужчина выкладывает из пакета в тарелку свежие ароматные булочки.

– Ты дома перепутал? Завтракают обычно в своём, а не в чужом.

Он молча включает чайник и, открыв два ящика, легко находит чай. Как у себя дома! Засыпает в заварник и, залив кипятком, садится за стол. Хлопает по табуретке рядом.

– Поговорим?

Я отхожу к окну и, опираясь о подоконник, киваю:

– Говори.

Сначала Власов наливает чай в две кружки, себе добавляет одну чайную ложку сахара, мне две. Размешав, отхлёбывает горячий напиток и лишь потом спрашивает:

– И когда ты собиралась мне рассказать о сыне?

– Никогда. С какой стати мне вообще с тобой говорить? Мы давно друг другу чужие, если ты забыл. И я хочу, чтобы так всё и оставалось. Поэтому прошу тебя больше никогда сюда не приходить.

Марк смотрит на меня, давит взглядом, и становится неуютно, на душе тяжело, будто я сделала что-то плохое. Но это не так! Веду плечом и киваю на чай:

– Завтракай и уходи. Дверь можешь просто захлопнуть за собой.

Двигаюсь к лестнице, мечтая снова оказаться в кровати и прижать к себе сынулю, но Марк хватает меня за запястье, останавливая.

– Мы не можем быть чужими друг другу, София. Тот мальчик. Он же мой сын?

– Нет, – вырываю руку.

– Я могу сделать тест ДНК, – хмурится Власов.

Разворачиваюсь к нему и смотрю сверху вниз на мужчину, которого когда-то до безумия любила. Так, что закрывала глаза на некоторые вещи. Но теперь этого делать не собираюсь, пусть даже в присутствии Марка у меня сердце не на месте.

– Какая разница, что покажет тест? – ледяным тоном спрашиваю я и, опираясь на стол, иронично приподнимаю бровь: – Ты забыл, из-за чего мы развелись? Так я тебе напомню, что написано в заявлении. Мы не сошлись во взглядах на совместное будущее, Власов. Ты сказал, что детей тебе не нужно, так зачем пришёл сейчас? Передумал? Ты больше не чайлдфри?

Марк смотрит исподлобья, и мне прекрасно знаком этот упрямый взгляд. Сразу понимаю, что просто так Власов не отступит.

– Почему ты не сказала, что беременна?

– Чтобы ты не заставил меня сделать аборт, – отвечаю честно. – Ты поставил меня перед выбором, и я выбрала ребёнка.

– Я не ставил тебя перед выбором, – вскакивает он. – Я даже не догадывался, что ты ждёшь ребёнка!

– А что бы изменилось, если б я сказала? – Скрещивая руки на груди, отступаю на шаг. – Ты бы мгновенно изменился? Закружил меня в объятиях и сказал, что на самом деле до смерти хотел детей, но стеснялся попросить?

– Не смешно, – цедит он.

– Верно, – киваю. – Ни капельки, Власов. Поэтому больше никогда не заикайся, что у тебя есть сын. Артём мой и только мой. Ясно? А ты можешь и дальше упиваться своей свободой и развлекаться с молоденькими практикантками…

– Опять ты о Лере, – недовольно морщится он. – Я уже сто раз говорил, что это была ошибка. Неужели не можешь простить даже по прошествии пяти лет?

– Не могу.

В груди колет от одного воспоминания о том, как я увидела Марка и молоденькую практикантку, с которой он упоённо целовался.

– С изменниками у меня разговор короткий.

– Я