Незнакомцы - Мария Анатольевна Акулова

Кальян. Бухло. Травка по карманам.

Девок элитных можно вызвать.

Может и вызовут, я не в курсе. Не уточнял планы.

Телефон на столе жужжит. Бросаю на заднюю крышку взгляд и задерживаюсь. Он перевернут экраном вниз, сообщение никто не увидит. А пальцы за ним тут же не тянутся.

Я знаю, что с вероятностью девяносто девять и девять это ещё одна мажорка.

Лолита Александровна. Мое рисковое хобби.

Я поехал в клуб на открытие, зная, что она там будет. Присмотреться хотел. Изучить.

Присмотрелся.

Я даже не могу сказать, что испытал разочарование из-за того, что она вела себя типично. Дорогое шлюшье платье. Красивая такая, что пиздец. Аж челюсть сводит. Даже у меня.

Язык острый. Ноги длинные-длинные. Раскрепощенная. Пахнет вкусно. Даже алкоголь её запах не портит.

У многих на нее всё сводит и стоит, но трогать её никому нельзя.

Это правило, которое чуть ли не на высоком светлом лбу написано.

Даже за этим столом ей каждый полторашный вдул бы, но шанс есть только у Артура.

Правда выше — у меня.

Всё, на что я надеюсь, это что она хотя бы не балуется наркотой, как многие. А так… Заводится быстро. Реагирует. Меня, если честно, совсем не разозлило ее «пошел нахуй». Такое сто лет уже не задевает. Мне не пятнадцать, чтобы на мажорку быковать. Тем более, вся бравада осыпалась от одного прикосновения.

Я видел, как вздрогнула. Мурашки пошли. Разозлилась на меня. И это уже хорошо.

Хуже было бы вообще без реакции. Или лучше наоборот. Для нее. А для меня… Лучше, наверное, в этом ключе не думать.

Злиться на нее я не могу. Ненавидеть не за что. Вполне допускаю, что она даже не знает, чем занимается Яровей. Ей это тупо может быть не интересно. Живет себе птичка свою золотую жизнь. Из клетки вон выпускают. С охраной, но всё равно приятно.

Пляшет. Смеется. Отшивает кого-то. Кому-то шанс дает…

Телефон снова жужжит. Может не стоило бы, но я беру в руки и, перевернув, читаю с экрана.

Не контролирую свое лицо до конца. Усмехаюсь.

«Извини, что послала нахуй»

«Я просто растерялась»

Мы пишемся уже несколько дней, но извиниться принцесса захотела только сейчас. Ну что ж… Спасибо.

«Я не в обиде»

Отправляю. Она читает в тот же момент.

Положа руку на сердце, я не испытываю радости из-за того, что Лолита так быстро откликнулась.

Мне легче быть жестоким с людьми, которые этого заслужили. С ней… По грани. Жестить не хочется. Пока мне легко, но вот дальше, думаю, будет хуже.

«Точно?»

«Точно, Лолита. Но лучше не повторяй. Во второй раз могу обидеться»

Она отвечает «)))» и пропадает из сети.

Я тоже откладываю мобильный обратно.

Общаться с ней меня не бесит. А вот гогот сбоку — да.

Я возвращаю внимание за стол. Немного хмурюсь и меняю позу.

Из окружающих звуков не раздражает только журчание небольшого фонтанчика за спиной.

На террасу заходит сразу несколько официантов и расставляют на столе заказы.

— Теслак — полный стыд, — резковато бросает самый крупный из друзей Артура Геворг. У него золотая цепь толщиной с мой палец, а на левой руке сверкает Ричард Милль. Этот человек сочетает в себе сразу и агрессию, и трусость. Для меня он не интересный. Пустой. Но делаю вид, что слушаю внимательно. — Бери Урус. Или новый Кайен Турбо ГТ.

— Да нахрен мне твой Урус, — отмахивается худой и коротко стриженный Илья, — я смотрю землю под апарты в горах, надо до конца недели залить в крипту, вывести, купить. Сейчас волатильность бешеная, но шанс нормальный.

Пацан пиздит так, будто решает судьбы мира, а не просто играет папиными деньгами. На фоне разговоров этой пацанвы наша переписка с мажоркой-Лолитой кажется слишком вменяемой. Она живее, чем эти. Не тупая. Бывает, остроумная.

Может быть только в онлайне.

Артур подается ближе к столу. Показательно-вальяжно сидевшие всё это время парни синхронно переводят взгляды на него. Зернов тут вожак. Это понятно без слов.

— Короче, слушайте, — он говорит, прекращая тем самым пустой треп, — на днях Ромка Лагунов ввалил пятьдесят кусков в токен на предстарте и уже сделал иксы.

— Какой токен?

В семи парах глаз синхронно зажигается алчность. Они обсуждают свою бессмысленную хуету, которая закончится потерей бабок, а не заработком, а я тем временем снова обвожу взглядом корты.

Большинство из них пусты, на парочке есть люди. Беленькие-беленькие. Чистенькие-чистенькие. Абсолютная элита.

И это поразительно. Живя честно, ты никогда не заработаешь на такой досуг, а те, кто заработал, стремятся к белизне, которой внутри уже и не пахнет.

— Рус, в гольф хочешь? — Артур обращается прямо ко мне.

Дергаю головой обратно и улыбаюсь в ответ.

Малому Зернову я явно зашел. Он не педик, нет. Просто, видимо, его утомило тухлое общение со знакомыми с детства переростками, у которых светлые мысли выдолбала из головы легкая наркота, праздная жизнь и бесстрашие, в основе которого лежит безнаказанность.

А я — как бы свежий воздух. Не такой, как они. Что-то новое.

— Нет. Я не силен в развлечениях для мажоров.

Осознанно остро шучу и получаю закономерную реакцию: пацанва улюлюкает. Артур усмехается сначала криво, потом широко.

— Унизил.

Пожимаю плечами. Мол, не хотел. Но раз уж так получилось — пусть будет.

— Лолка твоя, кстати, тут до сих пор занимается, Тур? — То самое имя упоминает один из Артуровых друзей.

Я знаю, что речь о ней, но вида не подаю.

Почему перед глазами быстро рисуется ее образ в короткой белой теннисной юбке и козырьке, из-под которого глаза стреляют дерзостью?

Ей, кстати, беленький пошел бы.

По лестнице к нам как раз поднимается Расул.

Мы на секунду пересекаемся и я провожаю его взглядом до Артура.

Он тоже сейчас исполняет свою часть нашей общей работы. Уже больше месяца трудится водителем младшего Зернова. В доверие втирается. Вон даже шмотки из машины таскает.

Вкладывает что-то в руку Зернову и говорит тихо на ухо. Артур кивает и отвечает.

Я слежу за этим без напряжения.

Главное не суетиться.

Расул же смотрит в ответ с легкой хищной улыбкой. Думаю, этот долбоеб еще доставит нам проблем, но пока пусть старается.

Телефон снова жужжит. Взгляд пацана, которому Лолита не досталась, опускается вниз.

Губы Расула подрагивают.

Интересно тебе? Нахуй пошел.

Беру в руки и открываю переписку с ней, слыша её же имя и в разговорах вокруг.

— Она на тебя так в