Скоро на экранах. Как принять себя и стать счастливым - Алексей Андреевич Корнелюк

Поднеся стакан к носу, я медленно втянул ноздрями запах, в котором совершенно отсутствовал алкоголь. Вместо этого аромат грецкого ореха и ежевики наполнил лёгкие.

Поднеся к губам напиток, я услышал звонкий стук кубиков льда, и по дну стакана прошли волны.

При первом глотке я сначала почувствовал приторный вкус, от чего поморщился, но следом горло облепило мокротой.

– До дна. – велела Нана.

Я словно пил сироп. Морщась, я снова сначала пригубил, а потом двумя большими глотками прикончил пойло. Тепло разлилось по телу, кончики пальцев ног закололо.

– Что за… – отстраняясь от барной стойки, я встал, чувствуя, будто огненный шар от пупка поднимается вверх к грудной клетке. Стало невыносимо жарко. Я согнулся пополам, чтобы унять огненный поток. Рёбра внутри распирало. Упав набок, я издал стон.

По телу прошла судорога, и последнее, что я помню перед тем, как потерял сознание – это голые ступни Наны возле моей головы.

Глава 16

Холодно…

Где я… Сжавшись в комок, я тихо трясся.

Пробирает до костей. Что-то невесомое сползает с моего тела, и становится ещё холоднее.

Разлепив глаза, я упёрся взглядом в обитый чёрными панелями потолок. Где я?

Пытаюсь встать, но головокружение давит обратно.

– Аааай… – шиплю я от боли.

«Шлёп-шлёп-шлёп» – раздаётся звук ступней по полу.

Надо мной нависает Нана. Её выбившаяся из пробора чёлка свисает, как мишура с ёлки.

Одно быстрое движение, и непослушная прядь спрятана за ухом. И снова это лицо, на котором читается – ни-че-го.

– Через несколько минут боль должна утихнуть. – говорит она, практически не шевеля губами.

Я прислонил раскрытую ладонь ко лбу и тут же отдёрнул. Показалось, будто я коснулся раскалённой плиты. Осторожно касаюсь щёк, те тоже горят… Сквозь зубы выдыхаю воздух и привстаю, но на этот раз медленнее. Ай! Ещё медленнее…

Картинка перед глазами мутная, зрение всё никак не сфокусируется.

Прислонив голову к стене, я закрыл глаза. Что-то изменилось внутри, я чувствовал… но вот что? Истина, как тонкая леска, ускользала из моих рук.

– Помню, что я упал. – услышал я собственный голос, не заметив, как стал размышлять вслух.

– Так всегда. – отозвалась Нана. – Быстрые изменения болезненны. – добавила она и вышла из-за барной стойки.

Целомудренно сложив руки на юбке, она выглядела, как монахиня или святая. А может свет как-то странно подсвечивал контуры её тела. Я снова закрыл глаза.

– Пошли сыграем.

– А?

– Нам надо закрепить изменения через игру. – настаивала она.

Я приоткрыл один глаз.

– Не хочу.

– Тебя никто не спрашивает.

Подойдя ближе, она взяла меня за руку, и я почувствовал её холодные пальцы, будто взял связку ключей. Повинуясь её напору, я встал и, слегка пошатываясь, принял устойчивую позу.

Она развернулась и, не отпуская руку, быстрым шагом пошла к дальней стене, где была дверь, выкрашенная в тёмный цвет. Понятно, почему я ее не заметил.

Еле поспевая за ней, я разглядел сверху табличку – «Игровая». Смутившись, я оглянулся назад. На мягком диванчике, где я лежал, на полу валялась накидка.

Нана открыла дверь и какое-то время шаркала рукой по стене. Наконец, нащупав выключатель, она зажгла свет и втащила меня внутрь.

Просторная комната наполнилась холодным синим светом, спрятанным в углублениях на стенах, от чего пространство показалось объёмным. Потолок тут и там покрылся помигивающими звёздами. Крохотные лампочки то вспыхивали, то затухали в хаотичном порядке.

Нана дёрнула меня за руку, от чего я клацнул челюстью.

Подойдя к ближайшему столу, покрытому шёлком, как дорогие автомобили на парковке, Нана элегантно присела на корточки и, взяв за край ткани, резко потянула на себя. Накидка, как ожившая бабочка, вспорхнула, раскрыв перед нами новенький матовый стол аэрохоккея.

– О нет, я не буду играть с тобой в эту штуку. – махнул я рукой.

– Что, не любишь проигрывать?

Мы переглянулись… Её глаза сузились, от чего приобрели хищный вид.

– Не хочу и всё.

– Я же говорила. – она запустила руку под стол и щёлкнула выключателем. – Тебя никто не спрашивает.

– Напомню – я, блин, почти умер, иду ко дну, как выброшенная банка консервированных огурцов! А ты мне предлагаешь сыграть в долбаный аэрохоккей? – воскликнул я.

– Да. – ответила Нана и толкнула в мою сторону биту.

Шумно выдохнув, я прижал к переносице два пальца и через закрытые глаза увидел, что стол светится.

– Аааа… Он… это он. – стал запинаться я.

– Ну конечно это не обычный аэрохоккей. Ты за кого меня принимаешь? – ответила она и, разместив на столе шайбу, приготовилась нанести удар.

Глава 17

Тяжело дыша, я всматриваюсь в непроницаемую Нану. Её кукольное выражение лица застыло в нейтральной эмоции. Кто она такая? Минут 20 она нещадно атаковала меня, не отрывая взгляда от шайбы, и вот сейчас заносит руку.

Время замедляется…

Мои зрачки округлились…

БААЦЦЦ!

Задерживаю дыхание.

Шайба пулей мчится в мою сторону

Рука скользит навстречу.

Вдох… Миллиметр разделяет мою биту и шайбу, скрывшуюся в моих воротах.

Я хлопаю по столу и отворачиваюсь.

Ручка биты мокрая, пластик скользит в ладони, как свежепойманная рыба.

– Ты очень хочешь выиграть.

Я молчу.

– Поэтому и проигрываешь. – добивает она.

Разворачиваюсь…

– Тебе не кажется это бредом? Я очень хочу выиграть и от этого проигрываю?

Снова этот взгляд…

– Нет, не кажется.

Я кидаю на стол биту и упираюсь двумя руками на стол.

– А я, вот, думаю, что ты говоришь, как дроид C-3PO. – сказал я и спародировал ломаные движение робота. Её глаза, немного сощурившись, опустились вниз и через мгновение снова дырявили во мне отверстие.

– Где связь? Где хоть одно объяснение, кроме этой дурацкой унизительной игры? – я бросил взгляд на табло с разгромным счётом.

– Ты легко выходишь из себя, не находишь?

Я развёл руками.

– Стоило обвести тебя вокруг пальца, внушив, что это не обычный аэрохоккей, и ты поддался.

Я взглянул на Нану. Никакого укора или злорадства нет, всё тот же размеренный, немного низкий голос.

– Ты придал большое значение результату, забыв, что это игра, а не рубилово на счёт.

– Какой смысл играть, если не хочешь выиграть? – парировал я.

Запустив руку под стол, Нана выключила аэрохоккей, и гудение исчезло. Комната погрузилась в тишину.

Я окинул взглядом другие столы, которые были тоже спрятаны под накидкой. Стало интересно, что там.

– Игра – это лакмусовая бумажка самооценки. Если ты стремишься выиграть, значит хочешь что-то доказать себе или… мне.

Я сложил руки на груди.

– Нет, погоди, а