Тропами святого Урала. Часть 1 - Александр Смольников

Пэрки и Альва вместе с остальными таёжными жителями, проводив караван, оценивали товар, который выручили за своих соболей и шкуры других животных. А какой-то вогул, напившись и отдав за бесценок свои меха, сидел тут же на пне и, раскачиваясь, о чём-то бормотал, призывая на помощь своих богов.

3.3. Боги манси

Согласно мифам манси, землю со дна океана при сотворении мира достала гагара по имени Лули. По другой версии землю со дна достал сам Куль-Отыр. Мир делится на три сферы: воздушную, водную и земную.

Именно поэтому водоплавающая птица оказывается в этой ситуации наиболее подходящей, – ей доступны все три сферы. Высшие боги в пантеоне – Нуми-Торум и его сын, Корс-Торум. Подземным миром заведует злой дух Куль-Отыр (Кынь-Лунг).

Из одежды колдуна

Основные боги: старший из сыновей Нуми-Торума, Полум-Торум ведает всей рыбой и зверями окрестных мест. Мир-суснэ-хум, другой сын Нуми-Торума, – посредник между богами и миром («Небесный надзиратель»), его конь – Товлынг-лув, Мых-ими – «Земля-старуха». Богиня, предупреждающая болезни, Калтащ-эква – богиня земли, мать Мир-Суснэ-хума, Хотал-эква – богиня солнца. Этпос-ойка – бог луны, Най-эква – богиня огня, Сяхыл-торум – бог грома, Косяр-Торум – внук Нуми-Торума. Третий сын Нуми-Торума, Аутья-отыр, имеет вид щуки и живёт в устье Оби. Ещё один сын Нуми-Торума, Нёр-ойка – покровитель оленьих стад. Богам было отведено и место жительства: Полум-Торум жил на реке Пелым (Полум), Нёр-ойка – на озере Ялпын-тур. Хонт-Торум – бог войны, его жена – Суй-ур-эква, помощники – Хуси, Энки.

Синонимом Колташ (Калтащ) – эквы является Сорни-эква («Золотая баба»), это было воспринято европейцами буквально, и они полагали, что существует изображение её из золота. Персонажи низшей мифологии: пупыг – добрый дух (хранитель), куль – злой дух, менкв – великан-людоед, учи (очи) – лесной монстр, мысь (мис) – добрый великан.

Один из персонажей, Мис нэ – «Лесная дева», приносит удачу охотнику и выходит за него замуж. У них рождается сын, но люди в селении её обижают, и она уходит обратно в лес. В деревне Хурум-пауль почитался Йибы-ойка («Старик-филин»), который считался жителями этой деревни своим предком, то есть тотемом. Тотемами у народов Обского севера, например, были стрекоза, трясогузка, филин. Тотем не мог быть объектом охоты.

По поверьям манси, у мужчин пять или семь душ, у женщин – четыре или шесть. Из них две – важнейшие, одна реинкарнировалась в ребенка того же пола, другая уходила в царство Куль-Отыра.

Глава 4

Весна

4.1. Тайга

Тай-га – а, тай-га – а! От одного слова веет неизведанным, бр-р-р, забирается куда-то внутрь, похожее на холодок чего-то неизвестного, близкого к чему-то мистическому, шаманскому. Ух-х! Целая вселенная чистейшего воздуха окутывает тебя всего и хочется дышать, дышать, набивать потайные мешочки, складочки, поры своих лёгких. А-а-а! Люди-и-и!

Из опушки глухого сосняка раздался рёв медведя, затрещали, захрустели ломающиеся ветки и показался бурый. Он недавно вышел из спячки и бродил в поисках еды, голодный и сердитый, со спутанной шерстью на худых коричневых боках, будто кто-то его потревожил, и ему пришлось выбраться из берлоги, прогоняя остатки зимнего сна.

Природа просыпалась. Ясное, но ещё звеняще – холодное солнечное небо не давало тепла. Снег практически сошёл на открытых многокилометровых пространствах между лесами на холмах, открывшихся перед медведем, хотя в лесу ещё его хватало, присыпанного сухой прошлогодней листвой, сухими иголками, грязью и от этого таять он ещё будет до хорошего тепла.

Вверху, на стоящей неподалеку от опушки леса берёзе, скинувшей почти до самой земли свои тонкие нитки веток, какая-то птица разлилась громким щебетанием.

Медведь поднял голову, открыл широко пасть, обнажив жёлто – белые страшные клыки, потом затрясся всем телом, стряхивая с себя кусочки снега, листьев, веточек, запутавшихся в шерсти.

А природа вокруг потихоньку оживала, везде стояли большущие лужи. Ручейки длинными рукавами соединяли их в одно целое водное пространство лесного царства.

Там, за дальними холмами, где – то внизу протекала на днях вспухшая, напитанная этими ручьями река. Она потемнела, пошла темно – жёлтыми разводами по льду и вдруг затрещала, загремела канонадой, и огромные глыбы льда понеслись вниз по течению, выталкивая большущие куски, размером с хорошую комнату, на берег. Они ещё долго будут лежать, усыпая берега реки, и постепенно таять на весеннем солнце.

К этой реке и держал путь медведь, верней не к реке, а к огромным лужам по её берегам, оставшимся после таянья снега и схода воды с окрестных берегов в русло реки. В лужах-то и остались огромные нерасторопные жирные щуки, на которых медведь откроет свою охоту, чтоб набить свой желудок свежим, вкусным и сочным рыбным мясом.

Тайга-а-а! Нё-ё-р (камень по манси), Каменный пояс, Урал!

4.2. Ледоход

Пэрки ики, услышав гул с реки, вышел из дома, представляющего, как мы помним, деревянное строение из брёвен сосны и стоящее на берегу речки. Ещё несколько таких же примитивных строений с проживающими в них родственными с ним семьями стояли здесь же на угоре над рекой. Это «пауль» – жилье, поселение, деревня. Если быть точнее – это искаженное слово. По-мансийски правильно будет не «пауль», а «павыл».

Манси строили бревенчатые прямоугольные «юрты» с земляным полом и плоской крышей, покрытые расколотыми бревнами (плахами) и берестой. К концу сруба пристраивались сени и крыльцо. Для домашних вещей и продуктов ставили амбар на четырех столбах.

Юрты вогулов. Фото К. Носилова, 1890-е

Пэрки подошёл к краю покатого обрыва, заросшего сосной и берёзой, и посмотрел вниз. Река несла льдины, издавая гул от наскакивающих друг на друга глыб льда сродни современной артиллерийской канонаде. «Хорошо, весна!» – подумал вогул.

Дети гурьбой высыпали на улицу и как маленькие зверьки, мелькая шкурами одежд, покатились к реке, громко крича и заливаясь смехом. По пути тут же у самой деревни руками поймали зайца. Старший Ойка подхватил в руки жердину с большим кругом сетки для ловли рыбы, напоминающую современный сачок, только не просто на порядок больше, а просто огромный! Когда идёт ледоход, нужно не зевать, а на кромке реки огромным сачком успевать ловить прибивающуюся к берегу рыбу.

– О-хо-хо! – весело кричит Ойка, подхватывая огромную рыбину и выкидывая её на берег.

Младшие же в это время бросались наперегонки к улову, дружно толкаясь, чтобы быть первыми, и радостно подхватывали добычу, кидая её в мешок.

Вогул Пэрки ещё немного