Ромодановский шлях. Начало - Даниил Сергеевич Калинин

глазам ему ударил яркий солнечный блик, отразившийся от позолоты на зерцальном доспехе князя Ромодановского, следующего с драгунами в голове войска! И тотчас смекнув, что в столь напряженной обстановке он и сам имеет право обратиться с докладом к командующему конной ратью, Петр развернул скакуна к князю и окружающим его рындам – отборным ратникам-телохранителям.

- Куда-а-а! – конные стражи князя ожидаемо перегородили Бурмистрову путь одоспешенной грудью, и тот поспешно закричал:

- Беда, княже! Князья Семен Пожарский и Семен Львов разбиты ханским войском, угодили в западню! Уцелели только рейтары Змеева! Они оторвались от татар – но теперь отступают от Выговского, преследующего рейтар главными силами!

Словно в подтверждение слов гонца где-то далеко впереди послышались редкие выстрелы самопалов – а парой мгновением спустя неожиданно мощный, гулкий залп! Да белесое облако дыма поднялось за рекой в стороне лесной опушки…

Григорий Григорьевич, вовсе не старый еще, крепкий мужчина чуть больше сорока, напряженно воззрился вдаль – и только после обратился к гонцу, послав крепкого вороного жеребца вперед:

- Тебя-то как величать, сын боярский?

- Петр Бурмистров, Сергея Бурмистрова сын. – склонил голову всадник, подивившись силе голоса Ромодановского. Да и облику его он тожеподивился: черные густые усы, зачесанные в стороны – и до синевы выбритый подбородок на европейский манер! Да еще длинный такой, прямой нос… Крепок и тучен воевода – впрочем, тучность зерцальный доспех скрывает, а вот ширину покатых плеч уже никак не скрыть.

- Знавал батюшку твоего, Царствия ему Небесного. Достойный был воин… Не посрами память его!

- Не посрамлю! Жизнь за то отдам! – с жаром воскликнул Петр.

- Жизнь раньше времени отдавать не смей! После восьмого десятка в бою гибни. – улыбнулся воевода. – Понял приказ?!

- Понял! – Петр улыбнулся в ответ, но Григорий Григорьевич уже повернул голову в сторону трубача:

- Труби приказ «рысью»! Идем к броду, нужно успеть занять его прежде Выговского!

Глава 4.

Князь не зря приказал воинам поспешать – выйти к броду войско Ромодановского успело раньше врага. Как раз уставшие от боя и погони рейтары Змеева миновали реку – и тотчас были включены в полк Григория Григорьевича! Воевода дал отдых уставшим лошадям «черных всадников», но не позволил им самим отступить. Ведь с рейтарами Змеева его рать стала едва ли не на треть больше! Ничего, вышедшим из боя солдатам дали перевести дух, покуда драгуны сноровисто возводили земляные шанцы под орудия… Да прочие, также спешившиеся ратники строили гуляй-город из обозных возов и телег, взятых из ближайшей деревеньки. До появления Выговского на флангах орудийной батареи и занятых драгунами шанцев выросли сразу два открытых с тыла «табора» – да еще и надолбы успели поставить на выходе с брода, вбив в землю наспех заостренные и склоненные к врагу бревна… К Трубецкому был послан гонец с докладом – ну, а пока командующий русской ратью принимал решение, где и каким порядком встречать мятежного гетмана, Григорий Григорьевич решил во чтобы то ни стало задержать ворога на переправе!

Дети боярские под общим командованием Бутурлина заняли табор на левом крыле – рейтары, в свою очередь, на правом. Сам Андрей Васильевич также спешился – да еще и поднялся на одну из телег, чтобы все воины его видели. Но и ему самому с возвышение было сподручнее следить за врагом…

- Готовь карабины к бою, братцы! Но без команды не палить!

Далеко не у всех ратников поместной конницы имелись при себе достаточно дальнобойные кавалерийские карабины – большинство детей боярских предпочитали пистоли, да только последние хороши лишь накоротке, в ближнем бою… Тем не менее, стрелков с карабинами у Бутурлина набралось под три сотни, замерших ныне у сцепленных промеж собой телег – и благодаря подарку отца, Петр вошел в их число.

- По всему видать, погибать нам тут…

Жуков, также вооруженный ладным тульским карабином, тяжело вздохнул; Бурмистров неприятно удивился перемене настроения в необычно мрачном товарище и легонько толкнул его в бок.

- Ты же всегда готов к сече, нет? Хотя бы раньше смерти-то не погибай. – улыбнулся Петр, хотя и у самого под ложечкой засосало при виде массы вражеской конницы, скапливающейся на противоположном берегу. – Мне вон Григорий Григорьевич вообще помирать запретил до осьмидесяти лет.

- Ну, раз приказал, так ты сей приказ исполняй! – все же вымученно улыбнулся приятель. – А мне жена умирать запретила… Это даже посерьезнее наказ будет!

В этот раз Алексей улыбнулся уже пошире, попривычнее – да глаза его заволокло мечтательной дымкой при упоминании жены… Но тотчас над табором раздался зычный клич Бутурлина:

- Приготовились! Идут!!!

И действительно, враг двинулся вперед. Причем, если черкасы Выговского предпочли спешиться на том берегу, то наемные польско-литовские хоругви упрямо рванули вперед! Паны бросились в атаку прямо через брод, отчаянно подстегивая коней – как видно, рассчитывая смять силы Ромодановского первой же лихой атакой.

Не иначе, самоубийственной… Но Петру не было дела до их лихости, храбрости или безрассудства. Он не видел в ляхах отчаянных и достойных сочувствия смельчаков – нет, это были враги. Враги, отнявшие его отца… И сцепив зубы, Бурмистров лишь поплотнее утопил приклад в плечо, ловя на мушку скачущих к нему боком всадников, да с нетерпением ожидая команды воеводы.

Она не заставила себя ждать: Бутурлин резко опустил руку с булавой, нацелив ее в сторону ляхов – и зычно закричал, перекликая гигиканье и одиночные выстрелы всадников:

- Пали-и-и-и! – проревел воевода.

- За тебя, батя…

Петр утопил спусковой крючок карабина, на мгновение зажмурив глаза. Выстрел! Оружие не ударило, а лишь толкнуло в плечо – значит, верно приладил приклад; а вот открыть рот позабыл! Зря – гулкий залп сразу двух сотен кавалерийских пищалей ударил оглушительно, страшно; в ушах зазвенело, а табор поместной конницы заволокло густым пороховым дымом.

Но даже сквозь «вату» в ушах Бурмистров услышал второй залп, раздавшийся справа, от укрепления рейтар… А затем страшный грохот орудийных выстрелов – да четырехсот драгунских карабинов, подобно раскату грома ударивших по центру позиций Ромодановского!

Последние, впрочем, разрядили оружие в два слитных залпа, следующих друг за другом.

…Когда дым рассеялся, взору Бурмистрова предстала «мертвая» река – в буквальном смысле мертвая: сотни тел людей и животных усеяли брод и противоположный берег Куколки. Всего пара вражеских всадников доскакала до надолбов на русской стороне – и также бесславно там сгинула… Уцелевшие кавалеристы бежали, развернув лошадей, испуганных страшным грохотом –