Золотой тролль - Ярослав Маратович Васильев

совершал хоть малейшее правонарушение на территории округа. Потому молодого следователя знакомили как с наиболее типичными для Флорана делами, понять, чем живут люди, так и с наиболее интересными преступлениями. Зачастую не самыми громкими, но зато ценными для будущей работы: какими хитрыми путями преступник надеялся уйти от правосудия. Так что в голове у Гийома постепенно сложилась целостная картина места, где ему предстоит работать.

Первое дело Гийом себе нашёл как ни удивительно в архиве. Заканчивалась вторая неделя, он сортировал очередное дело. Ничего подозрительного, пожилая старуха умерла от сердечного приступа. Участковый жандарм и врач с правами коронера осмотрели тело, подтвердили естественность смерти. Полиция даже не стала бы выделять это в отдельное дело, а ограничилась парой строчек в ежемесячной сводке, если бы не состояние покойной, отошедшее племяннику. Но и сразу как мадам Ланжевен схоронили, на следующей же неделе дело сдали в архив.

Сначала взгляд зацепился за хорошо знакомую фамилию Дюссо – за эти дни он несколько раз заглядывал к нему в гости поболтать. И они даже начали вместо «месье» обращаться друг к другу по имени, но Гийом даже и не подозревал, что Жан-Пьер имеет заодно разрешение на осмотр как врач-коронер. В общем справочнике этого, кстати, указано не было. Во всех прочих делах осмотр всегда проводил другой городской врач, месье Габриэль Раймон. Наверное это и заставило дотошно проштудировать папку, а потом обратиться к архивариусу за справкой.

Месье Леонар наморщил лоб в раздумьях, затем поморщился и сообщил:

– С этой Мишелиной Ланжевен сталкивался, очень бойкая была старуха, лезла во все щели, городская активистка и меценат. И как только успевала? Хотя здоровья ей Единый дал, двух мужей пережила. Вот ведь судьба, никогда на сердце не жаловалась, а от инфаркта и померла. Бывает. А племянник у ней, Альбер зовут, дрянь человечишка. Внешне очень солидный, вежливый, доброта лезет из всех щелей. А так жадный, завистливый и невезучий. Два раза влезал в дела, надеялся быстро разбогатеть – в пыль прогорал, серьёзный бизнес он жадности и торопливости не любит, не рулетка. К играм какое-то время пристрастился, но остановился. На скачках играл было, но тоже на грани устоял. И жена у него такая же, два сапога пара. Жадная и тоже жить хорошо любит, а трудиться – нет. Надо же, один раз – и повезло оболтусам. Если память не подводит, они же разорились почти. Тётка-то племянника в железных рукавицах держала, денег давала по чуть-чуть. А тут померла.

– Спасибо, месье Леонар.

Гийом почувствовал, как сердце ёкнуло. В папке с результатом проверки смерти была в том числе справка и о финансовом состоянии Альбера Ланжевен. Он не почти, а и в самом деле был банкротом. Иск по долгам наступал на этой неделе. Но в связи с трауром, а также в связи с грядущим вступлением в наследство, кредиторы согласились перенести погашение долгов на один месяц… При этом за районом города, где проживала мадам Ланжевен, было закреплено посменно два участковых жандарма-инспектора. Смерть пришлась как раз на тот день, когда дежурил некий Жермен Мартен. В прошлом блестящий полицейский, настоящий городской герой с медалями, но теперь уже в возрасте. Вдобавок овдовев, стал временами прикладываться к вину. Фактически старику в знак признательности выделили синекуру в самом спокойном районе города, дотянуть до почётной пенсии. И осматривает тело не обычный врач-коронер с немалым полицейским опытом, а посторонний человек. Слишком много совпадений, в которые Гийом не собирался верить без проверки.

Официально дело хотя ещё и не списали в архив, но виза следователя уже стояла. Отсюда Гийом решил для начала проверить что сможет самостоятельно, а уже потом идти с этим к коллегам. Если он ошибся, не стоит выставлять себя на посмешище. А если нет – идти лучше не с одними догадками, а хоть с какими-то фактами на руках.

Начать Гийом решил с визита к месье Раймону, тем более как раз на днях купил себе ковёр. Старый, чемодан вещей уже не потянет, но водителя и пару пассажиров или портфель с документами довезёт. Так что небольшой крюк по дороге домой после рабочего дня выходил недолгий.

Стоило выйти на улицу, как сразу в лицо подул ветер, причём жаркий, хотя день уже давно перевалил через полдень в сторону вечера. Май перешёл за середину – здесь на юге уже вовсю началось лето. Лёгкий дождик, который, судя по влажной земле и лужам на мостовой, прошёл днём, прохлады не добавил. Скорее наоборот, влажный душный воздух напоминал баню, которую так любили почитатели Единого с родины прадеда, в Северной империи. Спина мгновенно взмокла, по лбу и шее потекли струйки пота. Гийом позавидовал прохожим, которые гуляли в лёгких рубашках и брюках. Он же самое большее мог расстегнуть верхнюю пуговицу кителя – к месье Раймону лучше ехать в официальном виде.

Доктор Раймон жил в центре города, и по дороге Гийом не раз порадовался, что Флоран всё-таки город не очень большой и провинциальный. Движение даже в центре совсем небольшое, но главное – организовано всего в один уровень. Проезжая часть отделялась от тротуара и была разделена на две полосы встречного движения, причём ковры летели на высоте полуметра от земли вперемежку с колясками. В столице ковры летели в два, три, местами даже в четыре уровня и обязательно на высоте. По земле же в столице бегали исключительно новомодные локомобили да немногочисленные конные экипажи. Гийому, чей старенький ковёр выше двух метров поднимался с трудом, а на парковку на крыше полицейского управление залетал иногда с четвёртой-пятой попытки, в столице пришлось бы туго. Но здесь – в самый раз, да и стоило честно признаться, что такому неопытному водителю управлять ковром на уровне земли намного проще, чем маневрировать в потоке в воздухе. Поездка, несмотря на неуверенное вождение, даже доставляла удовольствие, поэтому до клиники Гийом добрался в хорошем расположении духа. А поскольку не собирался задерживаться, то даже не стал ковёр сворачивать и нести с собой, а так и оставил парить на газоне перед зданием.

В отличие от своего коллеги Жан-Пьера, доктор Раймон жил в трёхэтажном доме, выкупив целый подъезд. На первом этаже была клиника, второй и третий с отдельным входом – личные апартаменты. Пациентов у него тоже было явно больше, в приёмной встречала средних лет медсестра в зелёном халате. Видимо, полицейские были тут гостями нередкими – всё-таки именно месье Раймон как правило выступал коронером – потому медсестра на гостя глядела совершенно спокойно и равнодушно.

– Добрый день, месье. Вы к доктору Раймону? По служебной или личной надобности?