Зорагалдиум. Потусторонний мир - 1ex0

граде ударов, который на него насылали сик’хайи, всё равно были огромными, как будто бы они вовсе не испытывают никаких нападений. Катиара уже измаялась сражаться с тирфом. Испробовав на нём все свои приёмы, она не могла выйти из порочного круга. Однако, пытаясь обогнать этого саткара, она развила настолько неимоверную скорость реакции, что порой даже сама не успевала уследить за своими же магическими приёмами. Помимо этого, она открыла для себя возможность составлять комбинации эффектов, которые плавно перетекают одна в другую, так что сложно заметить эту самую границу, где закончился первый эффект и начался второй. Таким образом она изловчилась уничтожить лишнюю сущность тирфа. Но, увы, дальше четырёх она так и не смогла подобраться. Была ещё одна возможность в магии сопна – специальный приём, который направлен на подавление духа. Она связывала эту способность с Раграоном, саткаром-владыкой, который повелевал некими деморализаторами. Этот приём подавлял дух существа из-за чего ослаблялась связь с его сущностями. Иногда Катиаре удавалось подстроить всё так, чтобы с тремя сокрушёнными сущностями тирф оказывался под действием подавленного духа. В таком случае, если враг не успеет вовремя среагировать, а слуги саткарала усилят натиск и не промахнутся, да и Катиара выжмет из себя побольше сил, им четверым удастся добраться до шестого рубежа защиты, но только лишь добраться. Средств на её сокрушение у них уже не найдётся. Да, чародейка сосредоточилась на этом методе, потому что считала его наиболее действенны. Оковы сопна бессмысленно задействовать, если тирф всё ещё чувствует себя прекрасно. Она, конечно, пыталась после того, как пять сущностей были сломлены, набросить на него цепи саткарской магии, чтобы пленить, но это было слишком даже для неё. Всё происходило буквально на грани возможного. И одно лишнее движение могло порушить всю конструкцию. Поэтому при попытке накинуть аркан саткарала тирфу удавалось восстановить одну, а при бо́льших усилиях две сущности, так что сопна опять укладывался на защищённого тирфа. И всё приходилось начинать сначала или же искать другой способ, как поработить этого назойливого саткара. И каждый раз владыка желаний начинал язвительно усмехаться над ней. Поначалу Катиара со свойственным ей азартом принимала это как вызов и, горя энтузиазмом, продолжала сражение с этим существом. Но постепенно всё это превращалось в рутину. Каждый промах отзывался волной гнева, который растекался неприятным трепетом по всему телу, а ядовитые замечания Майваона только лишь добавляли раздражительности. Помимо всего прочего, то, что саткар испытывал от этого некое садистское удовольствие, венчало гнев чародея. И знающие скажут, что Катиара сейчас совершала огромнейшую ошибку. Разум мага – это его оружие. Гневаясь, она делала только лишь хуже. Да, у этой сенонки, помимо преимуществ, были также свои недостатки. И один из них – это нехватка самообладания. И, казалось бы, ей нужно срочно одуматься и стать холодной скалой, чтобы не позволять своему эго отдалить её от победы. Однако ж именно это недостаток и натолкнул её на ещё один способ, с какой стороны поразить саткара с шестью сущностями, защищающими его жизнь от гибели.

Как раз битвы с крэл’зудом подходили к концу, и Неис готовился уничтожать сам кристалл. А это значит, что тирф перестанет получать подпитку силой саткара, которую реконгеировало из леднорала это устройство. Владыка желаний уже столько раз «сорвался с её крючка»[1], что это буквально вызывало в ней самый настоящий взрыв эмоций. И тирф каждый раз громогласно хохотал над этим. Однако ж вместе с тем он использовал этот самый изъян против неё. Во время таких приступов ярости разум Катиары был уязвим. И он, как владыка желаний, мог проникать туда. Конечно, с налёта у него это не получится, потому что чары всё-таки оберегали её. Но с каждым таким приступом он всё успешнее прокрадывался в её сознание. В таком случае она и уж тем более Курул не могли заметить этого. Так что постепенно саткар подбирался к тому моменту, когда он сможет стать к чародейке слишком уж близко. Сложно было разобраться в сумбуре тех мыслей, что витали в тот миг в голове сенонки, а потому невозможно сказать наверняка: было ли это её планом, или же всё получилось совершенно случайно.

Но, когда КРЭЛ рухнул, прекратился поток саткарской мощи. Тирф перестал получать дополнительные силы. Он, конечно, вознегодавал от этого, однако ничего поделать не мог. Теперь каждый сражался с саткарами так, как нужно, так, как если бы они просто встретились друг с другом. Правда, сик’хайи не почувствовали никаких ослаблений – может, аздуны и начали восстанавливаться медленнее обычного, однако их уничтожение всё ещё было сложным делом. А борьба с ними продолжала быть изматывающей: громоздкие твари не переставали стонать, вонять и кровоточить лавой. Правда, Владоук почувствовал-таки ослабление, из-за чего его дело стало ещё более простым. Он вообще мог расслабиться и не бояться чего-либо. В большинстве случаев сик’хайи справлялись сами. Ему нужно было только следить за незримыми для не-чародеев потоками саткарской магии, которые могли прилететь от тирфа или какого-нибудь аздуна. Исполины, конечно, теряли способность производить магию, несмотря на то что ими сейчас управлял раждалод, но по большей степени именно из-за того, что в сердцах множественных саткаров сидели повелители огненной стихии, изредка в качестве остаточно эффекта с поверхности кожи одного из таких саткаров сорвётся поток саткарской магии, которую перехватит Владоук и поглотит. Его миги уже давно не были сосредоточены на этом ритуале, а просто так сидели на гранях пентаграммы. Чародею было достаточно для этих дел собственных сил. Неис после уничтожения кристалла вернулся, однако ни с кем в бой не вступал, а лишь неспешно кружил над полем этой битвы в обличии тени Пустоты. Так как над миров нависала ночь, его не было видно.

Когда Катиара одержит победу над тирфом, это ещё сильнее ослабит аздунов, ведь присутствие этого саткара поддерживало их. Но по той причине, что перевес сил был на стороне сик’хайев, этой самой победы так и не наступало. Тирф, конечно, почувствовал, что кристалл реконгеации энергии леднорала потерян и что теперь он справляется собственными силами, но ослаблять натиск из-за этого не стал. При каждой вспышке гнева своей оппонентки он всё ближе подбирался к её сознанию, так что буквально чувствовал пульсацию злобы в её мыслях. И вот, когда он в очередной раз «сорвался с крючка», что обычно влекло за собой восстановление двух рубежей его сущности, Катиара разразилась жуткой бранью, и он пожертвовал своей защитой для того, чтобы прорваться к её разуму. Курул в этот момент усилил натиск, и это дало