Воля Неба и судьба человека. Труды и переводы - Лариса Евгеньевна Померанцева

– Если ван не принял во внимание твои слова о том, чтобы взять меня на службу, – отвечал Ян, – почему он должен тебя послушать и убить меня?

И он остался в Вэй. А ван, уходя от Гуншу Цзо, сказал свите:

– Бедняга Гуншу совсем плох. Убеждал меня сделать первым министром Гунсунь Яна. Какая нелепость!

Гуншу умер, а вскоре Гунсунь Ян узнал о том, что циньский Сяо-гун отдал приказ искать талантливых людей, поскольку собирается продолжить дело Му-гуна[566] и снова воевать за земли на востоке. Ян отправился в Цинь. Любимец Сяо-гуна по имени Цзинцзянь испросил для него аудиенции. Гунсунь Ян долго толковал вану о делах, тот время от времени задремывал и плохо слушал. По окончании аудиенции гневно сказал Цзинцзяню:

– Твой гость – совершенный безумец. На что он мне нужен?

Цзинцзянь попенял Гунсунь Яну, а тот ответил:

– Я обрисовал ему путь к императорскому престолу, но его воля еще не проснулась.

Через пять дней Цзинцзянь снова просил вана об аудиенции Яну. Гунсунь Ян пришел к Сяо-гуну, старался еще более, однако не вызвал интереса. По окончании аудиенции Сяо-гун снова попрекал Цзинцзяня, а Цзинцзянь – Яна.

– Я обрисовал ему путь настоящего вана, но не преуспел. Пожалуйста, устрой мне еще встречу, – сказал Ян.

И еще раз Ян был на аудиенции у Сяо-гуна, понравился ему, но все же тот не взял его на службу. Аудиенция была окончена, и Ян ушел.

– Твой гость мне понравился, с ним можно говорить, – заметил Сяо-гун Цзинцзяню.

– Если я ему нарисую путь к бавану, он захочет взять меня на службу, – говорил Ян. – Прошу тебя, устрой еще раз аудиенцию, я знаю, что так будет!

Он еще раз встретился с Сяо-гуном. По мере того, как шел разговор, гун непроизвольно подавался вперед. Они проговорили несколько дней подряд.

– Чем ты пронял нашего государя? Государь в прекрасном настроении! – спросил Цзинцзянь.

–Я убеждал его идти по пути владыки и приводил в пример Три династии[567], но государь сказал: «Это слишком долго, я не могу ждать. Кроме того, все достойные государи при жизни прославили Поднебесную, тоскливо ждать тысячелетиями, пока завершится путь к владычеству». Поэтому я принялся его убеждать стать на путь сильного царства и учил его этому искусству. Он был доволен, но ему показалось трудным соперничать в добродетели с Инь и Чжоу[568].

Сяо-гун взял на службу вэйского Яна, но, когда тот задумал провести реформу законов, испугался, что Поднебесная осудит его. Но вэйский Ян возразил:

– Нерешительный не познает славы, колеблющийся не достигнет успеха. Поступки мужей высокой чести всегда встречали порицание современников, а самостоятельная мысль – осуждение народа. Глупец не способен видеть и свершившегося, а умный провидит еще только зарождающееся. С народом ни к чему обсуждать начало – с ним можно вместе порадоваться окончанию. Обсуждая высшее благо, не ищут согласия толпы, готовясь к великому подвигу, не обсуждают планы с массой. Мудрец, стремясь сделать государство сильным, не следует старой колее, стремясь принести пользу народу, не держится его обычаев.

– Добро! – сказал Сяо-гун.

– Неправда! – возразил Гань Лун. – Мудрец наставляет, не меняя обычаев народа, умный управляет, не изменяя законов. Когда правят, следуя народу, – успех приходит без усилий; когда управляют, не отступая от закона, – чиновники привычно исправляют дело, и народ спокоен.

– Твои речи – это речи толпы. – сказал Ян. – Заурядному человеку спокойно живется в мире старых обычаев, ученый погружен в то, что воспринял от других. Таких можно определить на службу, поставить на страже закона, но с ними нельзя рассуждать о том, что выходит за пределы устоявшегося. Три династии правили, обладая разными обычаями. Пять правителей стали баванами, имея разные законы. Умные создают законы, глупые их исполняют; достойные и мудрые изменяют обычаи, неправедные держатся их.

Ду Чжи сказал:

– Не стоит изменять законов, если это не сулит стократной выгоды; не стоит менять способов правления, если это не сулит десятикратного успеха. В следовании старому нет ошибки, в соблюдении обычаев нет вреда.

–Управлять миром нельзя одним и тем же способом,– возразил вэйский Ян,– приносить пользу государству невозможно, не отступая от древности. Поэтому Тан и У[569] успешно правили, хотя и не следовали колее древних; а Ся и Инь погибли, потому что не изменили обычаев. Нарушение древности – не порок, а следование обычаю – не заслуга.

– Добро! – закончил спор Сяо-гун.

Он назначил вэйского Яна цзошучжаном[570] и в конце концов утвердил приказ об изменении законов.

Согласно новым законам, народ был поделен на пятерки и десятки, вводилась круговая порука; не донесший о преступлении должен был быть казнен, донесший – получал награду, равную той, которая полагалась воину за голову врага; скрывший преступника рассматривался как предатель. Если в семье было двое и больше сыновей, а она не разделится, то должна быть обложена двойным налогом. За каждый воинский подвиг давался следующий ранг знатности. Затевающие распри наказывались в зависимости от серьезности дела. Отдающие силы основным занятиям – земледелию и ткачеству и получившие больше зерна и шелка, чем другие, освобождались от трудовой повинности. Занимающиеся второстепенными занятиями, бездельники и бедняки обращались в рабов. Если кто из царских родичей не имел воинских заслуг, его не вносили в списки знати. Был уточнен порядок присвоения почетных и низких званий, титулов и рангов, определены в зависимости от положения допустимые размеры владений, построек, число служащих, наложниц, одежды. Имеющие заслуги окружались почетом, не имеющие заслуг, хотя бы и богатые, лишались имени.

Указ был уже готов, но еще не обнародован. Ян, боясь, что народ ему не поверит, установил у южных ворот городского рынка столб в три чжана высотой с объявлением о том, что желающие переехать к северным воротам получат десять цзиней золотом. Люди удивились, и никто не решился переезжать. Тогда снова было объявлено: «Желающие переехать получат пятьдесят цзиней золотом». Один человек переехал. Чтобы показать, что обману нет, ему вручили пятьдесят цзиней золотом. Затем был издан указ.

Указ действовал уже целый год, однако тысячи людей в столице Цинь поначалу считали его не нужным. Однажды наследник нарушил закон, и вэйский Ян сказал:

– Неисполнение закона начинается с высших.

И хотел предать наследника суду. Но наследник – преемник государя, на него не распространяются наказания. Тогда наказали его наставника – Гунцзы Цяня, клеймили его учителя – Гунсунь Цзя. Назавтра же циньцы стали послушны закону.

Указ действовал уже десять лет, и циньцы были им очень довольны. На дорогах не поднимали утерянного, в