Сорняк - Евгений Вторкин

ты великий алхимик⁈ Всё, что о тебе рассказывают в сказках, — враньё! На деле ты шарлатан! Подсунул нам абсолютно бесполезный яд! Яд, который нельзя добавлять в алкоголь!

Точно… Крестыч, ведь сам постоянно колдырит. Наверное, потому он и создал яд, коим его самого никто не сможет отравить. В каком-то смысле это даже гениальное решение.

Вот только какого лешего старый пердун нас об этом не предупредил⁈ Да и что мне теперь делать с этим вулканом⁈ Тут никакая швабра не поможет скрыть следы преступления!

Бесит!

Пока я горел в своих мыслях, пена поднялась ещё выше и уже вовсю выливалась на деревянный пол.

Понимая, что я облажался, стал прислушиваться, дабы оценить отведённое мне время. Уловив звуки тяжёлых шагов, сразу прикинул расстояние и направление до цели. Дикарка всё ещё разносит подносы с мясом, вот только двигается она в мою сторону.

Сжав зубы от досады, я поспешил выбраться из-под стола.

Я сел, выпрямил спину и расправил плечи. Со стороны могло показаться, будто я спокоен и собран. Однако, на самом деле, меня одолевала паника. И это хорошо было видно по моим дрожащим рукам.

Я не мог успокоиться, потому как вулкан всё продолжал извергаться. Пена лилась на пол, окрашивая его в кроваво-красный цвет. А самое страшное, что после того, как дикарка поставила очередной поднос на стол посетителя, она не пошла в сторону кухни… Она направилась ко мне!

Всё пропало! Это конец! Видимо, мне больше ничего не остаётся, кроме как вытащить свою рапиру и попробовать пронзить её сердце.

— Аготум мамаум Оитум!

Один из посетителей окликнул татаамскую женщину, вынудив её остановиться.

— Чего тебе, урод⁈

— Мы тоже заказывали большую мясную порцию.

Дикарка задумалась и перевела свой взгляд на меня. Облизнула губы, подмигнула и, судя по злорадной улыбке, по достоинству оценила моё лицо.

— Ладно, урод. Жди. Ща принесу.

Облегчённо выдохнув, я дождался, когда дикарка покинет зал, и тут же нырнул под стол. Там я увидел затишье. Отравленный напиток больше не пенился. На самом дне деревянной кружки осталось немного субстанции голубого цвета, похожей на слизь. Красная пена, которая покрыла весь пол, давно засохла и теперь напоминает старое кровавое пятно.

Единственное, что я могу в данной ситуации, — это избавиться от источника грязи.

Вытянул руку, взял кружку с отравой и запрятал её между пустыми бочками. А после как ни в чём не бывало выбрался из-под стола и сел с прямой спиной. Немного подумав, я поднял пиво, что недавно налил для самого себя, и поднёс его к губам.

М-м-м! Приятный хмельной аромат. Да и это мясо выглядит довольно аппетитно. Смочу-ка я один из кусочков в яде. Вдруг удастся скормить его ей…

Странно. С момента, как она ушла на кухню, прошло много времени. Обычно она там надолго не задерживалась. Решив разобраться в происходящем, стал прислушиваться и сразу уловил агрессивный женский бас, ритмичные шлепки и мужские стоны.

Звуки соития слышал не только я, но и посетители, чьи столики располагались ближе всего к кухне.

— Брат, прислушайся, и ты услышишь, как повар жарит мясо.

— Не, брат. Я слышу, как дикарка жарит повара. Хах-ха…

— Хах-ха-ха…

— Ха, ты глянь на хлебало трактирщика. Как он демонстративно притворяется глухим.

— Ну а чё ему ещё делать? Его работница решила немного развлечься.

— Какая ещё, в жопу, работница? Ты чё? Она ведь его жена!

— Да ну, брось. Если это правда, то такая жизнь скоро достанет трактирщика. И он выпилится ко всем друзьям Аида.

— Не-не-е, я против такого исхода. Ведь Бромир варит прекрасное пиво.

— Да ну. Это он? Я думал все здешние напитки ему поставляют гномы. Уж слишком они хороши!

— Тут гномы всё же замешаны, но в кое-чём другом. Представляешь, они…

— Всё, хватит! Прячь ты уже своё серьёзное хлебало! Давай допивай и пошли готовиться к вечерней оргии.

— Да ну тебя…

Пока я слушал болтовню мужиков, непроизвольно потянулся и схватил кусок мяса. Оно оказалось великолепным. Жирное и сочное мясо, выдержанное в кисловатом соусе. Оу-да, просто тает на языке. Как же это всё-таки вкусно. Особенно с пивом.

В такие моменты радуюсь, что в детстве меня не выбрала фея и я не стал альвом. Пришлось бы тогда мучиться с непереносимостью к мясу, и я не смог бы наслаждаться этим сочным вкусом.

Интересно, а где они берут ингредиенты для готовки? В этом лесу ведь ничего не растёт и никого не обитает. А привозить столько мяса торговцами довольно дорого…

Так же мне не понятно, за счёт чего выживает эта деревня? Я успел подслушать уже довольно много чужих разговоров, но никто так и не обмолвился о своей тяжёлой работе, словно тут все поголовно только и делают, что развлекаются.

Ответ всплывает сам собой. Тут дело в виарской гадости. Здешние жители зарабатывают изготовление и распространением одурманивающих средств. И доказательства этого мне уже не нужны. Я сам недавно видел, как они добавляют радужный порошок в свои напитки.

А я ведь герой. Я обязан бороться с злодеями. Мне нельзя бездействовать. Иначе эта гадость распространится ещё дальше, и от неё пострадают множество невинных. Надо найти склад, где хранится дурман, и сжечь его.

— Не поняла⁈ Эт чё за гадость под столом⁈

Услышав голос дикарки, я забыл, как дышать. Поворачиваюсь и вижу недовольную гримасу и оскаленные зубы.

— Ам… Ну-у, так это тут уже было. И судя по крови на твоём топоре, ты сама испачкала пол чьими-то кишками.

Татаамская женщина задумчиво наклонила голову. Посмотрела на свой топор, потом перевела взгляд на засохшую лужу под столом и снова взглянула на топор.

— Хм-м. Может быть, так и есть. Я плохо помню вчерашний вечер.

Дикарка подошла поближе, перешагнула лавочку и плюхнулась на неё. Послышался недовольный деревянный скрип, словно лавочка вот-вот сломается.

Женщина залила в себя остатки пива из своей кружки и тут же повернулась ко мне, отчего я подсознательно вжал голову в плечи.

— Ам… Хочешь моё пиво допить?

— Ха! Разумеется!

Метнув в сторону когтистую ладонь, она ловко выхватила из моих рук кружку и в один миг поднесла её ко рту. Я же воспользовался передышкой, пока она большими глотками осушала пенный напиток, нашёл на подносе тот самый отравленный кусочек мясо и решительно взял его в руки.

Осушив кружку, дикарка повернула голову и увидела протянутое ей угощение. Её взгляд тут же сосредоточился на отравленном мясе,