«Любимые, ждите! Я вернусь…». Фронтовые письма 1941–1945 гг. - Нина Константиновна Петрова

Сегодня, будучи в одном из наших подразделений на переднем крае, побеседовал с одним пулеметчиком-гвардейцем рядовым Джамакуловым и с ним поохотились за фрицами. Когда я пришел к нему, он поприветствовал, стоя в удобной траншее и доложил: «Смотрите, товарищ гвардии старший лейтенант, на другом берегу озера на опушке леса три фрица с утра что-то копают. Я слежу за ними пристально уже с полчаса и хочу испробовать свою меткость». Я принял на себя функции корректировщика, пулеметчик аккуратно поставил прицел, тщательно навел и дал короткую очередь. Два фрица упали, а один шакал все-таки уполз за деревья. Молодец Джамакулов, черноглазый сын казахского народа. Правда, хорошие ребята гвардейцы.

Через неделю вероятно у меня появится некоторая возможность немножко почитать, но, к сожалению, ничего не достанешь. Когда я задумываюсь об этом и осознаю, что мало что осталось в памяти из того, что я знал скажем в январе 1940 г., комки обиды подступают к горлу. Основная вина этому – война, немецкий фашизм, доля вины может быть кроется и в своем недостаточном упорстве.

Дорогая моя Аня, знала бы ты, как я хочу учиться, работать над повышением своих знаний. Быстрее надо покончить с войной. Как бы я был тебе благодарен, если бы ты сумела мне прислать «Краткий курс истории ВКП(б)», философский словарь и какой-нибудь хороший роман, который лучше всего нравится тебе самой по содержанию. Хочу надеяться, что моя Анька не против будет моим стремлениям, так ведь дорогая.

Через три дня упорнейшей работы я проинформирую тебя, как поставлю свою работу. Прошу только не обижаться за это короткое письмо. Настроение у меня сейчас такое, что всю свою энергию и душу вложу в работу, но ты всегда будешь со мною, сопутствовать и помогать мне, призывать меня. Сердечный привет родителям.

Все такой же, Валя.

22.04.1944 г. Дорогая моя!

Я восторгаюсь сегодняшним днем. Мне почему-то кажется, что именно сегодняшним днем весна хочет доказать почти что ожившей земле свою силу, мощь и натиск. Наши землянки теперь в другом месте и находятся на краю одной лесной поляны. Нас кругом окружают высокие, стройные и степенные сосны, белесые березы. Весь снег в лесу уже растаял. Сегодня не день, а чудо. Тепло, высоко над нами улыбается нам своей светлой улыбкой весеннее сияющее солнце.

Не сидится в землянке, тянет на волю, в лес. Хорошо дышать свежим весенним воздухом соснового леса и как-то не обращаешь внимания на идритцкие болота. Когда экспедитор вручил мне твое письмо, день просветлел еще больше. У меня появилось желание пройтись с тобою по весеннему бесснежному лесу. Я предложил тебе эту прогулку, ибо мне захотелось быть с тобой наедине, ходить, беседовать с тобою под сенью величавых сосен, сидеть в тиши леса, забыться, видеть и слышать только тебя одну.

Думая о тебе, о твоем городе, о твоих родителях, мысленно беседуя с тобой, я все дальше и дальше углублялся в чащу леса. Мой путь прервался тогда, когда я вышел к одному хорошенькому озерку. Я сел на сваленную сосну, еще несколько раз перечитал твое письмо и мне показалось, что окружающий меня дремучий лес и спокойное озеро повторяли твои слова: «Валя, целую тебя долго, долго». Аня, спасибо тебе, дорогая моя. Я целую тебя взаимно долго, горячо и искренне.

Мне не хотелось возвращаться к себе домой – в землянку, к друзьям, хотя и сознавал, что много начатой, но недоконченной работы. Ничего, наверстаю. Твое письмо влило в меня еще больше энергии, силы и стремление к работе усилилось. С твоего разрешения, в этой тихой обстановке решил закурить. Достал металлический, блестящий портсигар (это не тот темно-красный, что ты видела. Его мне сделали бойцы-артиллеристы из алюминия специально для меня). Когда я открываю крышку, на меня из-под слюды выглядывают два маленьких фото. Они расположены рядом: левое из них – твое, а правое – собственное. Не будешь ли ты сердиться на меня за это самоволие. Закурил. Часовая стрелка упорно и настойчиво двигалась вперед и приближалась к 16–00. Необходимо вернуться, пообедать, а потом КП (командный пункт) части передвигаться будет на другое место, хотя и там будет лес.

Я намерен и там по возможности продолжать эти лесные прогулки и всегда буду приглашать тебя. Скоро появятся фиалки, ландыши, и мы будем вместо собирать их. Хорошо, Аня?

Нaдоедают маленькие переходы, которые мы шутя называем «На три дня в сторону». Ждем, не дождемся того дня, когда нам будет дан приказ идти вперед на запад, идти завоевать «ЗАВЕРШЕНИЕ».

Ну крепись, дружище, держись. Выдержим, отстоим, победим…

Твой Валя.

26.04.1944 г. Родная моя!

Сегодня днем по вызову поехал в вышестоящий штаб. День был исключительно приветливый и теплый, что прельстило меня, и я решил поехать раздетый, вернее без шинели. Там пришлось задержаться и в обратный путь сумел тронуться лишь в 20–00. Ехать все время лесом, но тропинками. Ночной лес был тихий и угрюмый, ветки колотили и меня и коня. Погода еще весенняя, следовательно сырая. Пришлось малость померзнуть. В дополнение ко всему в одном месте заехал не на ту тропинку, куда нужно было, что означало лишний путь и 15 минут дополнительного времени. Ведь галопом и даже рысью в такую темень и тем более по лесной тропинке не поедешь. Я не хочу жаловаться ни на что, прошу понять меня правильно. Таких случаев бывает уйма.

Когда я ехал думал о тебе. Думал, что лучшим согревающим средством было бы твое письмо. Можешь ли ты представить мою радость! Моя мечта сбылась: меня ожидало твое письмо от 8 апреля 1944 г. Как я благодарен тебе за все. Целую веточку – это значит целую тебя, ибо я знаю, что ее поцеловала ты, отправляя в долгий путь на фронт.

Приятно было узнать, что друзья беспокоились обо мне, справлялись обо мне, вернее о моем выезде, по телефону и ожидали меня ужинать (друзей моих ты уже знаешь по фотокарточке. Мы, четверо с погонами на этом снимке, неразлучные друзья). Мне они сперва предоставили возможность прочитать твое письмо, а потом мы весело и дружно поужинали, отдав должную и справедливую дань консервированной колбасе и фронтовому чаю…

Один из друзей «пилит» на гармошке, только не разберу, что он играет: весь погрузился в мысль о тебе, дорогая. Другой читает что-то, третий стоит возле землянки прислушивается к лесной тиши: лес его стихия, он – сибиряк.

В лесу уже появились первые цветы. По