Брусиловский прорыв. 1916 год - Максим Викторович Оськин

Судьба прорыва зависела от успеха гвардии, на долю которой выпала ноша идти на острие удара и понести наиболее тяжелые потери. 15 июля гвардейцы перешли в наступление. Приказ генерала Безобразова от 14 июля гласил: «Славные войска гвардии и наши славные товарищи по оружию войска 1-го и 30-го армейских корпусов! Наша цель – огнем и штыком проложить дорогу к Ковелю и освободить эту исконно русскую землю от нашествия иноземцев. Ваши древние флаги и штандарты, носители славы ваших предшественников, будут гордо взирать на ваши подвиги»[342].

После ожесточенной артиллерийской подготовки гвардейские полки атаковали противника. У местечек Трыстень и Ворончин был разгромлен усиленный 10-й корпус В. фон Лютвица. В боях 15 июля группа Безобразова (то есть вместе с соседями) взяла в плен более 20 тыс. чел. и 56 орудий. За день на многих участках были взяты все три линии неприятельских окопов. Результаты первого дня, по словам Г. О. Рауха, «были блестящи: укрепленная позиция противника была взята на фронте примерно 8 верст и расположение его прорвано в глубину на 12 верст». Но большие потери и отсутствие резервов для развития успеха[343] не позволили развить прорыв.

Противник откатывался к Ковелю, стараясь зацепиться за каждый мало-мальски подходящий рубеж. Этот успех был достигнут за счет усилий 2-го гвардейского и 30-го армейского корпусов, вклинившихся во вражескую оборону. Однако из-за нерешительности и тактического неумения самого командующего гвардией В. Н. Безобразова достигнутый успех не был развит, хотя обстановка побуждала броситься вслед за отступающим неприятелем, повиснуть на его плечах и ворваться в Ковель буквально на загривке отходящего врага. При всем том, противник, как оказалось, заранее пристрелял собственные окопы расположенными в тылах, за болотами, артиллерийскими батареями, что позволило германской артиллерии безнаказанно громить занятые русскими гвардейцами траншеи, и вдобавок успешно создавать огневую завесу между первым эшелоном атаки и резервами, чтобы не допустить подхода резервов.

Основная проблема заключалась в том, что позади 30-го армейского корпуса не оказалось резервов, так как все они были сосредоточены на другом фланге группы, где, собственно, и наносился главный удар. Между тем в тылу немцев находилась одна-единственная переправа через Стоход, и в случае развития успеха оборонявшихся германцев ожидало бы полное уничтожение, а река – форсирована с ходу. Именно такое развитие событий и предполагалось первоначально вышестоящими штабами. Но усиление оборонительных линий германскими войсками вынудило русских потерять слишком много людей при прорыве, после чего развивать успех стало нечем. Напротив, можно было ожидать сильных контрударов со стороны противника.

В результате Безобразов остановил вырвавшийся вперед 30-й армейский корпус, равняя его по остальным частям, несколько приотставшим за своими авангардами. Но немцы успели перекинуть тяжелую артиллерию на направление ясно обозначившегося русского удара, и в боях 16–21 июля русские не смогли продвинуться ни на шаг, хотя гвардия атаковала в полный рост, густыми цепями.

Надо отметить, что в ходе артиллерийской подготовки на большинстве участков не были уничтожены не только немецкие пулеметные гнезда, но даже и как следует не проделаны проходы в заграждениях из колючей проволоки – «хотя в некоторых местах проволока была разрушена, проходы были сделаны, но нигде не были разрушены ни пулеметные гнезда, нигде не были германцы артиллерийским огнем загнаны в свои окопы, что позволяло им распоряжаться свободно всеми находящимися у них оборонительными средствами… всюду предлагалось русской пехоте атаковать позиции противника в том виде, в каком их германцы построили, идти на приступ против неприятельских позиций, бывших в совершенной целости»[344]. Наибольших целей русская артиллерия добилась на фронте 1-й гвардейской дивизии, где задачи были пассивными. Иными словами, подготовка нового прорыва неприятельского фронта по своим качественным параметрам резко отличалась в негативную сторону от той подготовки, что была проведена на Юго-Западном фронте перед 22 мая.

Сражение на Ковельском направлении закончилось взятием солдатами и офицерами лейб-гвардии Кексгольмского полка (3-я гвардейская пехотная дивизия из состава 2-го гвардейского корпуса) местечка Трыстень, после чего русские уже ни на шаг не смогли продвинуться далее. Участник сражения впоследствии вспоминал: «С переходом через Стоход на участке 2-го гвардейского корпуса, вся Ковельская операция была, в сущности, остановлена. К немцам подошли резервы, наши же резервы были истощены, и на линии Стохода началась прежняя позиционная борьба, с той лишь переменой, что неприятель утратил тет-де-пон на левом берегу Стохода, а мы его приобрели на правом. Прорыв на Ковель не удался. Все жертвы, принесенные гвардией, остались бесплодны»[345].

Главной потерей ковельского удара стала гибель собственно гвардейцев – опоры российского престола и лично монарха. Кадровый офицерский состав гвардейских частей был в основном уничтожен в сражениях 1914–1915 гг. Если к лету 1914 г. в гвардии служило около 60 тыс. солдат и 2,5 тыс. офицеров, то к концу года гвардейцы потеряли свыше 20 тыс. чел. только убитыми и тяжелоранеными. К лету 1916 г. гвардейские полки были вновь пополнены до 110 тыс. штыков и сабель[346]. Теперь же были добиты все те дворяне, что всегда составляли опору императорского престола. И в данном случае во многом виноват сам император Николай II, своевременно не заменивший генерала Безобразова, хотя до сведения императора была доведена информация о военной несостоятельности этого генерала для столь высокого поста как командарм.

Наступавшие же на Владимир-Волынском направлении войска 8-й армии, обеспечивавшие удар гвардейцев на Ковель с юга, разгромили 4-ю австрийскую армию К. Терстянски фон Надаса под Кошевом, открыв себе дорогу на запад. Трофеями победоносных русских корпусов стали 10 тыс. пленных и несколько десятков орудий. Однако командарм-8 А. М. Каледин, как и в дни луцкой победы, не позаботился своевременно ввести в прорыв кавалерию – 5-й кавалерийский корпус Л. Н. Вельяшева, который, вследствие неопределенности своего подчинения, оказался балластом и для группы генерала Безобразова и для 8-й армии.

В итоге темп наступления дивизий 8-й армии упал, и немцы успели прикрыть брешь своими полками и батальонами, спешно надерганными по всему фронту и составившими 40-й резервный корпус К. фон Литцмана. Вторично, после 23 мая, русские упустили уже совсем было прыгнувшую в руки победу, и вновь – в 8-й армии Юго-Западного фронта. Представляется, что Брусилов был частично прав, когда в мемуарах указал, что не желал назначать Каледина на должность командарма-8.

В ходе подготовки июльского наступления тактическим вопросам преодоления неприятельских укрепленных рубежей уже не придавалось столь приоритетного значения. Отчасти – вследствие нехватки времени, отчасти – ввиду активных оборонительных действий противника, совершавшего беспрестанные контрудары. Так, очевидец приводит интересные данные о бое 498-го пехотного Оргеевского полка 125-й пехотной дивизии 39-го армейского корпуса 8-й армии 15 июля. 22–23 мая русская пехота наступала с