Брусиловский прорыв. 1916 год - Максим Викторович Оськин

плацдармов или через секреты, то есть так, чтобы сразу же оказаться впереди собственных проволочных заграждений. Теперь, в июле, в ходе артиллерийской подготовки неприятельская проволока была разрушена. Но вот в собственных проволочных заграждениях перед атакой заранее проделали специальные проходы, и, как всегда, об этом мало кто знал. Поэтому русские солдаты повисли на своей же проволоке, и огромные потери приходились на преодоление собственной колючей проволоки. Атака захлебнулась под германскими пулеметами, так как у русских солдат не оказалось даже шанцевого инструмента, хотя, казалось бы, начинался уже третий год войны. Очевидец рассказывает: «Первым делом, конечно, следовало окопаться: хоть куда-нибудь засунуть голову. Старые солдаты все имели лопатки, у молодых же их почти не было, и они гибли, как мухи; одного за другим скашивали пули, а солдаты, беспомощные, как слепые котята, ничего не могли сделать, да и не знали, что делать. Однако и у тех, что имели русские лопатки, дело шло тоже не так легко. Русские лопатки, вероятно, могут пригодиться в домашнем хозяйстве, но никоим образом не на войне и, тем более, в бою. Будучи прямоугольной и оканчиваясь тупым концом, лопата может разрезать дерн, если на нее наступить ногой, иначе вы ей ничего, кроме царапины на земле, не сделаете. Мы это давно учли, и во время Брусиловского наступления побросали наши лопатки и набрали австрийских [с заостренным концом], вполне соответствующих своему назначению»[347].

После провала атаки штаб Юго-Западного фронта не отчаялся, но так и не решился перенести главный удар. 26–28 июля гвардия тщетно пыталась вторично пробиться к Ковелю. Теперь группа Безобразова была переименована в Особую армию (13-й номер новой армии было решено не давать). Но на войне всегда так: не бьешь ты, бьют тебя! Понеся огромные и, что самое главное, бесполезные потери у Кухарского леса и под Витонежем, русские были вынуждены отойти и совершенно прекратить атаки. Исследователь так пишет об этих непрерывных атаках, шедших в течение двух суток: «Великий князь Павел Александрович стремился достичь успеха во что бы то ни стало, приказав не прекращать атак до полного поражения противника, однако почти все последовавшие атаки гвардейцев были успешно отражены германцами»[348].

В личном письме императору Николаю II генерал Безобразов писал о сражении 26 июля: «Бой показал, что противник занимает заблаговременно укрепленный фронт, где пришлось считаться с несколькими линиями окопов, усиленных проволочными заграждениями и с многочисленными пулеметами, фланкирующими подступы, ведущие вглубь укрепленной полосы. Будучи скрыты в лесу, эти пулеметы не могли быть обнаружены и своевременно разбиты артиллерией… Выяснилось, что район м. Мельница, Брюховичи, Жмудча представляет собой крепкий узел сопротивления и выражается в ряде сомкнутых укреплений, подпирающих вынесенные вперед окопы…» Потери гвардии в боях на Стоходе составили около 50 тыс. солдат и офицеров (то есть почти 1/2 личного состава) – в том же письме В. М. Безобразов показал точные потери:

– 30-й армейский корпус – 10 048 чел.,

– 1-й армейский корпус – 8111 чел.,

– 1-й гвардейский корпус – 12 755 чел.,

– 2-й гвардейский корпус – 17 721 чел.,

– гвардейский кавалерийский корпус – 168 чел.,

– итого – 48 813 человек[349].

В тылу эта неудача вызвала самое неприятное впечатление. Надежда на то, что гвардейцы сумеют пошатнуть неприятельский фронт и, прорвав его, пробиться к Ковелю, дабы наконец-то заставить противника отходить на запад, была очень велика. Благо, что в наступлении были задействованы отборные войска. Императрица Мария Федоровна 31-го числа отметила в своем дневнике: «Снова нет единства среди командиров – досадно. Самые большие и, как выясняется, бесполезные потери понесла гвардия – стыд и срам!»[350]

В те же дни новый удар по противнику нанесла и 11-я армия. 23 июля русские пошли вперед и вновь, в который уже раз, явственно обозначилась ошибка высших штабов в выборе направления главного удара на Юго-Западном фронте. Почему-то приоритет отдавался гвардии, которая, как будто бы на смех, действовала на самом неудобном участке, да вдобавок и не спешила закрепляться на занятых рубежах, рассчитывая на новые атаки. Так, телеграмма Безобразова от 4 августа сообщала войскам: «Совершенно случайно выяснилось, что позиция одного из корпусов не только мало развита, но даже не закреплена проволокой. Командующий армией приказал немедленно донести, до какой степени доведены проволочные заграждения перед нашими позициями и насколько успешно идут работы как по усилению нашего расположения, так и по подготовке плацдармов для исходного положения к наступлению»[351].

В сражении у Тростянцы русский 7-й армейский корпус Э. В. Экка уничтожил австрийский 4-й армейский корпус А. Шмидта фон Георгенегга. Еще в середине месяца после сражения под Бродами была расформирована 1-я австрийская армия П. Пухалло фон Брлога, чьи растрепанные подразделения были переданы в австро-германские соединения Г. фон дер Марвица. Теперь, в конце июля, русские войска 11-й армии успешно продвигались на львовском направлении, опять угрожая столице Галиции.

Русское продвижение было остановлено только переброской германского 1-го армейского корпуса И. фон Эбена. Русскими трофеями стали 14 тыс. пленных и 6 орудий. К концу июля потери австро-венгров (не считая немцев) с начала Брусиловского прорыва составили 465 тыс. чел., в том числе 260 тыс. – пленными. За это время австрийский оборонительный фронт получил в качестве подкреплений 19 пехотных (из них – 13 немецких) дивизий и 2 германские кавалерийские дивизии, а также 260 тыс. бойцов австрийского маршевого пополнения.

Большие потери понесли и русские. Июнь – июль стали наиболее тяжелыми в отношении потерь для центральных армий Юго-Западного фронта – 11-й и 7-й, то есть тех, что не атаковали Ковель (8-я армия) и не сражались в сложных природных условиях Карпат (9-я армия). Потери 11-й армии в 1916 г.[352]:

После неудачи нового удара в русские армии вновь потекли резервы, подготовленные в тылу. При этом, если ранее резервы шли только на Юго-Западный фронт, то теперь часть их передавалась и Западному фронту, ибо в Ставке все еще рассчитывали на проведение широкомасштабной наступательной операции группами фронтов. Кроме того, пополнения шли и на Северный фронт, где подготавливалась операция на побережье Балтийского моря, которая должна была быть совмещена с десантной операцией в тыл германского укрепленного фронта. В конце июля – начале августа фронты получили следующее количество резервов (маршевых рот / людей)[353]:

В летних боях 1916 г. австро-венгерские войска понесли громадные потери. Их боевой дух был сломлен и подкреплялся исключительно наличием германских дивизий, отныне стоявших на всех без исключения наиболее опасных направлениях на русско-австрийском фронте. Теперь немцы и впрямь с полным основанием могли заявлять, что австрийский союзник не оправдал надежд Германии, чьи войска разбрасывались для