Хорошо подготовленный разум - Lady Khali

Дамблдор не звал меня к себе в кабинет.

Все было спокойно.

Уставший после двухчасовых занятий по Трансфигурации и дуэллингу, я поднялся по лестнице в свою спальню и наколдовал Тempus — 8:30 вечера. Определенно пора спать.

Я взял свою пижаму и отправился в душ. Напряжение после тренировки смывалось с меня вместе с горячей водой, струящейся по спине. Я расслабился и прислонился лбом к прохладному кафелю. Барти младший оказался таким же параноиком, как и настоящий Моуди. Он ел, спал и дышал, сохраняя постоянную бдительность и требовал того же от меня. Мы расслаблялись только во время еды, и то не полностью. Прежде чем приступать к трапезе мы проверяли ее на опасные зелья и проклятые амулеты. А когда я ужинал в Большом Зале, трижды проверял еду. Каждый раз, перед тем, как принести свою сумку в его кабинет, приходилось опрокидывать ее на стол и снимать со всех вещей чары слежения, которые какой-то идиот продолжал регулярно накладывать на них.

Уроки Барти были безжалостным сочетанием лекций, самостоятельной работы, практики дуэли и засад. Раньше гостиная Гриффиндора была для меня самым безопасным местом на свете. Когда-то в стенах Башни Гриффиндора, я мог отдохнуть, поиграть в магические игры с Невиллом или заниматься уроками с Гермионой. Конечно, мои однокурсники и тогда были ненадежны, но они никогда не нападали на меня. Теперь, я чувствовал себя в безопасности лишь под вязом, или в гостиной Барти, но не в родной башне, как когда-то.

Улыбаясь про себя, я молча поблагодарил сортировочную шляпу. Мальчик-который-выжил никогда бы не смог почувствовать себя в полной безопасности на Слизерине, потому что у его родителей было слишком много врагов. Я задумался.

Это был интересный поворот, — думал я, наливая в ладонь немного шампуня. В какой-то момент я, нехотя, стал отождествлять себя с мальчиком-который-выжил. И это не удивительно, ведь долгое время мы были с ним одним целым. Теперь я обращаюсь к личности, которую сотворил Дамблдор внутри меня, как к третьему лицу. Втирая шампунь в голову, подумал, неужели мои воспоминания и личность постепенно восстанавливаются?

Я закрыл глаза и снова встал под душ, смывая пену и продолжая размышлять. Барти сказал, что я должен решать проблемы по мере их поступления. Может быть, если бы я был уверен, что не сошел уже с ума, то это у меня получилось бы так поступать. Мне не хватало духу признаться ему, что я не уверен в своей адекватности. Иногда, когда я отвечаю на какой-то его вопрос, слышу, как другой голос в моей голове отвечает совсем по-другому. Бывало, мы пытались говорить одновременно, и это создавало когнитивный диссонанс.

Я выключил воду и вытерся насухо. Расслабленный после душа, я прошел в опустевшую спальню, продолжая вытирать свои волосы. Потом бросил полотенце в корзину с грязным бельем, положил свою палочку и очки на прикроватную тумбочку и стянул покрывало со своей кровати.

— Я же сказал, что сожалею об этом, — прозвучало за спиной.

Я вздохнул. А я так надеялся на спокойный вечер.

— Сожалеть недостаточно, — резко ответил я, поворачиваясь к нему лицом. — Ты был моим лучшим другом, почти братом. Я полагался на тебя, а ты бросил меня в трудную минуту. Теперь, ты думаешь, что я забуду все обиды, достаточно тебе просто сказать "извини меня"? Ты пытался затащить меня в Черное Озеро.

— Дамблдор сказал, что я был самым значимым человеком для тебя. Ты спас меня. Кто, как не друг, искупался бы зимой в озере, чтобы спасти меня? Ты должен был помочь мне спасти сестру Флер.

— Рональд, она не нуждалась в «спасении», — сказал я сквозь стиснутые зубы. — Это называется «очарование вейлы». Возможно, даже ты слышал об этом. Это и есть причина того, почему ты чуть не перепрыгнул через перила на чемпионате Кубка Мира по квиддичу. Даже если бы мы спасли ее маленькую сестру, — сказал я, — Флер на три года старше тебя. Она никогда не посмотрела бы на тебя как на мужчину.

— Рон, — поправил он меня. Его уши покраснели. — Ты называл меня Роном с первого курса, и вдруг — Рональд. С тех пор, как твое имя выпало из Кубка, ведешь себя высокомерно, как Слизеринская задница. Как будто, чувствуешь себя чужим на нашем факультете.

— Может быть, я никогда и не должен был поступать сюда, — пробормотал я себе под нос. — А теперь, если не возражаешь, — сказал я с натянутой улыбкой, — я собираюсь спать. А если ты все же возражаешь, оставь свои возражения при себе, ладно?

Я стянул халат с плеч и скинул тапочки. Смазанный силуэт промелькнул у меня перед глазами — и я упал, ударившись головой о прикроватную тумбочку, затем чей-то кулак врезался мне в челюсть, и я вырубился.

* * *

Голоса звучащие как из плохо настроенного радио, больно ударили по моим ушам. Я с трудом открыл глаза. Яркий солнечный свет раздражал глаза. Я застонал, перекатился к краю кровати, и меня тут же вырвало в предусмотрительно поставленное у кровати ведро. Кто-то положил влажную салфетку мне на шею и потер спину.

Я слегка повернул голову. Это оказался Моуди, а Дамблдор, Гермиона, МакГонагалл и Помфри спорили в сторонке.

— Спокойно, Поттер, — сказал Моуди.

Я попытался спросить, что случилось, но вместо слов у меня вырвался лишь стон.

— Рональд Уизли напал на тебя. Можешь вспомнить что-нибудь, что, возможно, спровоцировало его?

— Как обычно, — прошептал я. Он поднес стакан к моим губам, и я сделал маленький глоток воды. — С тех пор, как завершился второй тур, он не оставлял меня в покое.

Гермиона сердито посмотрела на Дамблдора.

— Это Ваша вина! — воскликнула она.

— Чепуха, моя дорогая. Это лишь небольшое недоразумение. Я уверен, что когда-нибудь мистер Поттер извинится…

— Извинится?! — гневно крикнула Гермиона. — За что! Если кто и должен извиняться, так это вы, директор. Гарри ни в чем не виноват!

В это время, я сожалел, что не могу видеть ее лицо. Уверен, выражение на нем было поистине бесподобным.

— Не понимаю, в чем я виноват, мисс Грейнджер.

— О, разве не Вы выбирали человека, которого Гарри должен был спасти? Вы забыли, что я была там, профессор? Я слышала, как Вы спорили с МакГонагалл о том, кого должен спасти Гарри. Вы выбрали Рона, несмотря на возражения профессоров МакГонагалл и Моуди, что они больше не друзья.

— Но мы тогда уже решили, что вас должен спасти Виктор, мисс Грейнджер. Другими важными для него людьми были профессор Моуди