Лаврентий Берия. История, написанная кровью - Леонид Михайлович Млечин

Его жена, желая поблагодарить Берию, найдя удобный повод, послала новому министру телеграмму:

«Дорогой Лаврентий Павлович!

Поздравляю вас с днем рождения. Желаю здоровья и плодотворной работы на благо нашей Родины.

Людмила Шлюгер».

Ее мужа восстановили на службе и отправили в командировку в Венгрию, а Людмиле Дмитриевне неожиданно позвонили из Министерства внутренних дел и сказали, что за ней пришлют машину и отвезут на Лубянку. Но «Победа» доставила ее прямиком в особняк Берии.

Лаврентий Павлович объяснил:

— Вы телеграмму посылали? Я решил вас отблагодарить.

Что происходило дальше, Людмила Дмитриевна изложила, когда уже шло следствие по делу самого Берии:

«Он пригласил меня в столовую. Кроме нас двоих, никого не было. За ужином Берия угощал меня вином, пил за мое здоровье, за здоровье моей дочки. После ужина Берия повел меня в спальню, усадил на край кровати и стал меня обнимать. Я просила не трогать меня, но Берия сказал, что здесь философия ни к чему, и овладел мною.

Я боялась ему сопротивляться, так как опасалась, что Берия может опять посадить моего мужа. Только подлец может пользоваться зависимым положением жены подчиненного, да еще недавно освобожденного из-под стражи».

Атомный проект

В требовательности к подчиненным Берия не знал себе равных. Он отличался мертвой хваткой. Не желал слышать просьбы «войти в положение, сделать скидку на обстоятельства». Он излучал грозную, беспощадную властность. У Сталина сложилось твердое убеждение, что успех любого дела обеспечен, если передать его Берии. 3 декабря 1944 года Государственный комитет обороны поручил Берии «наблюдение за развитием работ по урану».

Берия был знаком с атомными делами, потому что первыми о возможности создать атомную бомбу узнали его разведчики.

С сентября 1941 года о ядерных исследованиях в военной сфере в Москву докладывал резидент внешней разведки в Англии Анатолий Вениаминович Горский. Его агентом в Лондоне был Джон Кэрнкросс, личный секретарь лорда Хэнки, министра без портфеля и председателя Научно-консультативного комитета при кабинете министров. Лорд Хэнки председательствовал на всех совещаниях по оборонным работам, в том числе он ведал выделением денег на атомный проект.

К концу 1941 года у советской разведки появился еще один агент в атомной сфере — немецкий коммунист и талантливый физик Клаус Фукс, который в 1933 году бежал из Германии в Англию.

Фукс предложил свои услуги разведчику Симону Давидовичу Кремеру, который служил в кавалерии Красной армии с 1918 года. В 1938–1942 годах Кремер был помощником военного атташе в Великобритании. Но дипломатическая работа ему не понравилась. Он упросил отпустить его на фронт. В 1943 году получил под командование механизированную бригаду, сражался храбро и получил в 1944-м звание Героя Советского Союза.

Докладная записка Л.П. Берии И.В. Сталину о проведении за границей работ по использованию атомной энергии урана в военных целях, о целесообразности и возможных мероприятиях по проведению подобных работ в СССР. 6 октября 1942

Подлинник. Машинописный текст. Подпись — автограф Л.П. Берии. [РГАСПИ. Ф. 82. Оп.2. Д. 941. Л. 1–2]

Осенью 1941 года в Москве некому было вникать в британские ядерные проекты. А в марте 1942 года Берия обратился к Сталину:

«Во Франции, Англии, США и Германии развернулась интенсивная научно-исследовательская работа по разработке метода применения урана для новых взрывчатых веществ. Эти работы ведутся в условиях большой секретности…

Исходя из важности и актуальности проблемы практического применения атомной энергии урана-235 для военных целей Советского Союза, было бы целесообразно:

1. Проработать вопрос о создании научно-совещательного органа при Государственном комитете обороны СССР из авторитетных лиц для координирования и направления работ всех научно-исследовательских организаций СССР, занимающихся атомной энергией урана.

2. Обеспечить секретное ознакомление с материалами НКВД СССР по урану видных специалистов для оценки и соответствующего использования».

Ответа не получил. Сталину было не до того. Только через год Молотов доверил эту сферу Михаилу Георгиевичу Первухину, заместителю председателя правительства и наркому химической промышленности.

Сталин, вероятно, не очень верил в эти эксперименты. Но поскольку и немцы, и американцы с англичанами вели такие работы, то хотел на всякий случай гарантировать себя от возможных неприятностей на будущее.

По случаю столетия Службы внешней разведки ее директор Сергей Евгеньевич Нарышкин в декабре 2020 года рассказал о задании, которое его предшественник Павел Фитин 14 июня 1942 года дал резидентам в Лондоне и Нью-Йорке:

«В Центр поступают сообщения, что Белый дом выделил крупные ассигнования на чрезвычайно секретные научные проекты по созданию атомной бомбы. Аналогичные проекты осуществляются в Великобритании и Германии. Ввиду вышеизложенного прошу вас принять меры с целью получения информации по следующим вопросам:

1. Научные принципы и практические решения, используемые при создании атомной бомбы, в том числе составные части ее ядерного взрывчатого вещества и механизм ее подрыва.

2. Различные методы разделения изотопов урана с указанием приоритетности наиболее предпочтительных из них.

3. Трансурановые элементы, физика нейтронов и деление ядер атомов.

4. Возможные изменения в будущей политике Соединенных Штатов, Великобритании и Германии в связи с появлением ядерной бомбы.

5. Какому министерству и его департаментам поручены работы над проектом бомбы, где ведутся эти работы и под чьим руководством».

И.В. Сталин, Ф. Рузвельт и У. Черчилль на Тегеранской конференции. 1 декабря 1943. [РГАСПИ. Ф. 71. Оп.28. Д. 571. Л. 13]

Чтобы получить доступ к британским и американским секретам, разведчики Берии использовали благожелательное отношение союзников

В 1943 году в Соединенных Штатах сформировали отдельную резидентуру для сбора научно-технической информации под руководством Леонида Романовича Квасникова (в 1996 году, посмертно, ему присвоили звание Героя России). Он был инженером-механиком, окончил аспирантуру и серьезно относился к конспирации: требовал от подчиненных даже в защищенных помещениях резидентуры говорить только шепотом, а клички агентов писать на листках бумаги, которые сразу уничтожал.

К концу войны и сразу после нее усилия разведаппарата в Соединенных Штатах были сосредоточены на атомных делах, и эта работа увенчалась грандиозным успехом. Советские ученые, занятые созданием ядерного взрывного устройства, получили доступ к результатам американских исследований.

Один из бывших советских разведчиков рассказывал мне, что во время войны и в первые послевоенные годы в Вашингтоне они свободно заходили в американское военное министерство и, если хозяина кабинета не было на месте, открывали его письменный стол и преспокойно изучали любые бумаги. Советских офицеров везде встречали как союзников и друзей.

Перелом наступил после того, как 5 сентября 1945 года бежал шифровальщик