Щегол 1-11 - Василий Горъ

только промыслом и личным развитием. Поэтому загружены намного больше, чем хотелось бы. Причем не только в будни, но и в выходные. Из-за чего мне приходится определяться с приоритетами, откладывать решение некоторых проблем на потом, делегировать не очень значимые задачи помощникам и так далее. К сожалению, два последних алгоритма «зацепили» и вас: я привез вас в свое родовое поместье в конце октября, поручил заботам верной подруги и, де-юре, забыл на целый месяц. Однако де-факто вы прошли тестирование, подписали типовой полугодовой контракт и заселились в гостевые покои в первый же день, а на следующее утро включились механизмы, которые со стороны не видны: вам выдали достойные подъемные, помогли перечислить нужную сумму родителям и начали гонять по персональной учебной программе, а вашу семью взяли под охрану, разобрались с ее самыми острыми проблемами и заехали в школу к вашим братьям. Дабы объяснить местной шушере, что эти Платовы — уже не жертвы. Еще через сутки к работе подключилась служба безопасности рода — пробила вас и ваших близких по всем базам данным, а недостающий объем информации набрала, скажем так, из альтернативных источников. Благодаря чему в первых числах ноября бойцы группы быстрого реагирования переломали ноги некоему Константину Ежову, из врожденной паскудности характера регулярно устраивавшему всевозможные подлянки вашей матушке, и школьным хулиганам, имевшим наглость проигнорировать наше предупреждение. Само собой, к вам и вашим родичам присматривались и дальше. Поэтому сегодня я, освободившись, прочитал ваше досье и решил предложить постоянную работу вот на таких условиях…

Анастасия взяла протянутый мобильный терминал, проштудировала все четыре страницы текста, раза по три перечитала оба самых важных абзаца, встала, гордо подняла голову и невольно подтвердила выводы Дайны:

— Ваше Сиятельство, честно говоря, все три с половиной недели жизни в вашем родовом поместье я тщательно анализировала практически все, что видела и слышала, дабы представить свое будущее в том случае, если я смогу вас заинтересовать. Выводы сводят с ума до сих пор: все ваши родичи и слуги служат вам не за страх, а за совесть, ни за что на свете не перейдут даже в род Воронецких и, не задумываясь, вцепятся в глотку любому, кто осмелится вас разочаровать. Кроме того, они не грызутся между собой и не интригуют, не ленятся и не перекладывают ответственность с себя на кого-нибудь другого, непоколебимо уверены в вас и в завтрашнем дне, знают, что за ними стоит сильнейший род Империи, гордятся тем, что живут его чаяниями, и ведут себя достойно даже тогда, когда их никто не видит. Ничуть не меньше восхитили и предложенные условия: вы берете на себя ответственность не только за меня, но и за мою семью, готовы вложиться в мое интеллектуальное развитие и предлагаете оклад из категории «лучше не бывает». Будь на вашем месте любой другой дворянин, я бы решила, что у этого контракта есть второе дно, и отказалась себя продавать. А вы готовы платить Будущим Мечты не за тело, а за настоящую преданность и внутреннюю потребность строить это будущее вместе с вами. Так вот, мне почему-то кажется, что подписи под контрактом будет мало. Поэтому… Ваше Сиятельство, я, Анастасия Викторовна Платова, даю слово служить вам и роду Беркутовых-Туманных не за страх, а за совесть, научиться всему тому, что вы сочтете необходимым меня научить, и не разочаровывать даже в мелочах…

Глава 3

2 декабря 2514 по ЕГК

…Отдых в «Страйке» удался на славу — мы отрывались до четырех утра и получили столько удовольствия, что на обратном пути часик погоняли по ночному городу, а после того, как вернулись домой, всей толпой попили чаю. В результате по своим покоям разошлись ближе к шести, а легли аж в районе половины седьмого. Не знаю, как мои супруги, а я, засыпая, был уверен, что вернусь в сознание только к обеду. Но эти планы так планами и остались — не успело меня «затянуть» в страну грез, как в гарнитуре раздался голос Дайны и вернул в реальность:

— Игнат, Оле снится кошмар! Буди и успокаивай…

Сонливость как ветром сдуло, и я, выпустив из объятий младшенькую, перевернулся на левый бок, приподнялся на локте, активировал сумеречное зрение, кинул взгляд на лицо старшей жены и скрипнул зубами: по ее щечкам катились слезы. Что случалось в одном-единственном случае…

Разбудил, прижав к себе. Затем ласково поцеловал в лоб, покрытый испариной, и еле слышно прошептал те самые фразы, которые могли помочь супруге хоть немного отойти от кошмарных воспоминаний:

— Оль, ублюдочные подручные Юдина давно мертвы. А его мы насадили на плохо оструганный кол и заставили упиваться собственной болью…

Она кивнула и уткнулась в мою грудь. Через несколько мгновений зябко поежилась и с намеком повела плечами. А после того, как я заключил ее в объятия и первый раз провел ладонью по влажной спинке, знакомо застыла.

Я знал, какой вопрос она собирается задать, и ответил на него так, как требовала душа:

— Полетели. Прямо сейчас. Через Утес. Ибо Расщелина, считай, завалена.

Не знаю, что за дрянь ей приснилась в этот раз, но вместо обычного «Не надо, я в порядке…», Ольга благодарно поцеловала меня в подбородок, затем прошептала, что любит больше жизни, о чем-то задумалась и вскоре снова прервала молчание:

— Надо предупредить Свету. А то почувствует, что тебя нет, проснется, не обнаружит нас в области покрытия прозрения, выяснит у Дайны, куда и по какой причине мы улетели, и страшно расстроится. Из-за того, что не смогла меня поддержать.

Младшенькая расстроилась все равно — не отлипала от любимой подруги все время, пока та смывала с себя холодный пот, сушила голову и одевалась. А после того, как мы закончили собираться, посоветовала создать недалеко от могилы «заготовку» под стационарный прокол. Чтобы Инну можно было навещать не раз в год, а тогда, когда заблагорассудится.

— Создадим… — пообещал я, а Оля притянула эту умницу к себе, чмокнула в щечку и по моей команде телепортировалась к «живому якорю», не так давно «заточенному» в стену заброшенного волчьего логова в окрестностях Утеса. А после того, как я возник рядом, скользнула в мои объятья и мотнула головой в сторону выхода, за которым белел засыпанный снегом овраг:

— Морозно, но ясно. Можно использовать высокие «качели».

Я представил оба варианта полета в таком режиме, допер, что движение вторым номером не отвлечет супругу от тягостных воспоминаний, и озвучил свое решение тоном, не подразумевающим возражений: