Ренессанс XII века - Чарльз Хаскинс

другими благодаря королевской короне», с его островом на Сене – древним центром философии, права и семи искусств, соединенным с правым берегом Большим мостом вместе с его лодками и товарами, а с левым берегом – Малым мостом, «предназначенным для диспутов логиков, а также для гуляющих и прохожих». Интеллектуальное превосходство Парижа подтверждается в трудах ученика Иоанна Солсберийского, Петра Блуаского: обучаясь здесь гражданскому праву и теологии, он сетовал на тенденцию пренебрегать классиками при профессиональном обучении, но утверждал, что самые запутанные интеллектуальные узлы распутываются именно здесь. Гиральд Камбрийский, этот тщеславный и веселый валлиец, также изучал в Париже право и оставил нам хвастливый отчет о воскресных лекциях, которые он читал как канонист, когда почти все доктора и школяры приходили «послушать его приятный голос». Он рассуждал о том, должен ли судья принимать решение, полагаясь на доказательства или на свое собственное мнение. Парижские правоведы-цивилисты вызвали неприязнь у Даниила из Морли, и тот уехал в Толедо, чтобы слушать «более мудрых философов этого мира», но угроза того, что новый университет станет центром изучения римского права, была пресечена в 1219 году, когда папа запретил его изучение в Париже. Триумф же богословия был обеспечен Парижу давно: магистры, упомянутые в стихотворении 1142 года[222], в большинстве своем богословы, а Петр Ломбардский перед своей смертью в 1160 году запечатлел форму богословской дискуссии в своих «Сентенциях», которые стали стандартным учебником для многих поколений. Денифле отмечает, что корни великих богословских систем XIII века нужно искать в XII веке и что все великие суммы теологии прямо или косвенно указывают на Париж. Действительно, на рубеже веков Стефан из Турне жалуется на то, что богословские дискуссии там слишком активизировались, что неделимую Троицу рассекают на перекрестках, сеют скандалы и богохульство в аудиториях и на площадях. Папы не стали медлить с проверкой выходок философов, а затем и с подчинением их богословскому факультету. Именно в качестве школы богословия Париж стал первой церковной школой. К тому времени он уже отождествлялся с ханаанским Кирьят-Сефером, который средневековая экзегетика толковала как «город словесности»[223], а в 1231 году папа Григорий IX добавил к этому имя Parens scientiarum, «прародительница наук».

Среди всех этих свидетельств о значительном числе магистров и студентов и об активной интеллектуальной жизни мы почти ничего не узнаем о формальной организации университета. Даже название «университет» не встречается вплоть до XIII века, когда в 1208–1209 годах оно случайно проскальзывает в письмах бывшего студента, папы Иннокентия III. Здесь, как это часто бывает в истории различных институтов, название следует за явлением. Однако, хотя для более раннего периода установить такие развитые институции, как четыре факультета, братство или ректорство, не представляется возможным, мы все же можем обнаружить следы обычной университетской жизни. Учебные предметы группируются по факультетам вне зависимости от того, существуют ли сами факультеты, и студенты, по-видимому, живут небольшими группами, хотя их и нельзя назвать братствами по типу более поздних времен. Первый колледж также появляется около 1180 года. Существовали некоторые рекомендации относительно фиксированных сроков обучения, в то время как для всех учебных заведений постановление Латеранского собора 1179 года требовало свободного допуска всех компетентных кандидатов на степень магистра. Здесь, в Париже, зародилась университетская организация, основанная на контроле над преподаванием, осуществляемом канцлером собора, который единолично подтверждал право на преподавание (licentia docendi), и на гильдии лицензированных магистров и профессоров, которые и составят университет. Уже во времена Абеляра мы видим попытки такого надзора за процессом преподавания со стороны собора, о чем свидетельствуют его проблемы с властями в Париже и Лане. Кроме того, в течение века усиливается и контроль учителей над приемом в их ряды. Поскольку такое развитие было постепенным, мы не можем непосредственно определить, когда Париж перестал быть соборной школой и стал университетом, как и не можем обозначить конкретную дату его основания. Как и все старейшие университеты, он не был основан, он вырос. Рост отчасти был физическим: от территории собора, на которой располагалась самая ранняя школа, до Малого моста, где жили магистры и школяры, образуя группу «философов Малого моста», и оттуда – к левому берегу, который с тех самых пор стал Латинским кварталом Парижа.

Со временем Парижский университет, возникший сам по себе, стал зависеть от королевской и даже в большей степени от папской поддержки, а вместе с этим пришел и папский контроль. Первый официальный документ в истории университета датируется 1200 годом, это знаменитая хартия Филиппа Августа, с которой ведется отсчет истории университета, хотя фактически он существовал и раньше. В документе речь идет не о создании, а только о признании уже существующей организации школяров и учителей: прево и его люди ворвались в приют немецких студентов и убили некоторых из них, а заодно и избранного епископа Льежа. Король сурово наказал прево и предписал защитить студентов и их имущество правосудием и освободить их от юрисдикции гражданских судов. Название «университет» не упомянуто, но собрание ученых признается органом, которому королевские чиновники должны приносить присягу. Самые ранние статуты 1208 и 1209 годов касались университетской одежды, похорон и «распорядка лекций и диспутов», и папа признал корпоративный характер этого академического сообщества, то есть университета. Его право на самоуправление позже было расширено документом папского легата 1215 года, в котором впервые описана программа обучения свободным искусствам. С получением в 1231 году папской привилегии, вызванной очередными городскими и студенческими забастовками и затянувшимся перерывом в лекциях, завершился процесс формирования основополагающих университетских документов. И ведь правда, канцлер жаловался, что университетские дела стали слишком сложны и требуют уйму времени: «В прежние времена, когда каждый учитель работал на себя самого, а об университетах еще никто не слышал, лекции и диспуты посещали чаще, а рвения к учебе было больше». Но старые добрые традиции Парижа уже канули в Лету!

К XIII веку Париж стал «матерью университетов» так же, как и «матерью наук» – для многочисленного «потомства», включавшего все средневековые университеты Северной Европы, Великобритании и Германии, а также Северной Франции и Нидерландов. Намек на еще более широкое влияние Парижского университета содержится в письме 1205 года, в котором новый латинский император Византии, желая обновить изучение словесности в Греции, просит помощи у Парижа. «Старшей дочерью» этой большой семьи был Оксфорд, ставший, в свою очередь, «матерью» английских университетов.

Но почему первый английский университет или вообще какой-либо университет возник именно в Оксфорде, остается загадкой. В Средние века Оксфорд не был ни соборным, ни одним из больших городов страны. Основанный саксами, он включал норманнскую крепость, монастырь