Нравственный прогресс в темные времена. Этика для XXI века - Маркус Габриэль

Философия, а вместе с ней и этика по сути своей глобальны, то есть космополитичны. Принципиально не может существовать этики, которая занимается исключительно тем, что жителям отдельного национального государства следует делать, а от чего — воздерживаться.

Кант и опирающийся на него великий натурфилософ и мыслитель романтизма Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг называют посягательство на царство целей «радикальным злом». Радикальное зло разрушает высшую мораль и поэтому прямо или косвенно допускает самые морально предосудительные, то есть злые действия. Тот, кто считает, что мы морально ответственны только за своих сограждан, втиснутых в одно национальное государство, тем самым прямо или косвенно провозглашает всех других людей (и живых существ) вне закона. Потому национализм так предосудителен — потому что он является огромным заблуждением относительно оснований морали.

Это несколько абстрактное философское соображение имеет очень конкретное применение. Так, из него можно вывести требование ввести философию, прежде всего, этику и логику для всех в качестве обязательного школьного предмета, а равно и в дошкольное обучение.

Новое Просвещение требует: этика для всех, независимо от типа школы, независимо от религии, происхождения, состояния, пола и политической позиции.

Мы должны преподавать своим детям не только счет, письмо и чтение, но и мышление, предлагающее стремиться к мудрости, а не только к потреблению и количественно измеряемому успеху. Только так можно научиться счастью.

Философия как та дисциплина, предметом которой является мышление о мышлении, не принадлежит прошлому, но глубоко затрагивает структуры модерна и его развития. Без прогресса в философской логике XIX и XX веков, к примеру, не было бы информатики и цифровизации. То, что сейчас они, освобожденные от этической, философской рефлексии, сильно поспособствовали опасному кризису демократии (без Twitter[288] и Facebook[289] Трамп, наверное, не был бы сегодня президентом США, без Whats-App[290] мы предположительно были бы избавлены и от Болсонару), показывает, как общество знания внезапно может направить свои собственные инструменты как оружие против самого себя. Недоверие к науке и политические злоупотребления научным знанием, в свою очередь, лучше всего анализируются, критикуются и преодолеваются философскими методами: средствами теории познания, философии науки, этики, политической философии, социальной философии и т. д.

Недоверие к философии как науке поэтому по меньшей мере так же фатально, как и недоверие к другим дисциплинам. Поэтому возмутительным является то, что в школьной системе Германии все еще укоренена идея, что философия и этика — это что-то вроде альтернативы для религии и что они, по крайней мере, факультативны. Как, скажите, философия/этика может контрастировать с религией? Христианство как наиболее распространенная религия в Германии вообще не существовало бы в своей нынешней форме без философии, и было бы ужасно, если бы христианство было несовместимо с этикой. Философия и религия — две разные вещи. Их соотношение определяется в философии религии, далеко продвинувшейся области философии. Философия не бывает ни автоматически критичной, ни автоматически дружественной по отношению к религии. А этика так же религиозна, как логика, математика, биология, физика или немецкий язык, то есть вообще не религиозна. То, что ее предлагают как альтернативу религии и только факультативно, свидетельствует о системно укорененном пренебрежении человеческим разумом в нашей школьной системе.

Мы преподаем нашим детям основы счета, письма и чтения, но не рациональное мышление об основаниях наших действий. Таким образом, мы как общество принимаем, что мы производим моральных невежд. Лишь случайно дети и подростки получают доступ к рациональному моральному познанию, так как наша образовательная система все-таки в основном хорошая и достаточно требовательная, чтобы развивать рациональные способности молодежи. Современное общество не рушится просто оттого, что существуют моральные самоочевидности. Многое из того, что является добром и злом, очевидно нам, даже если в темные времена его отчасти скрывают системы обмана.

Со многими вызовами XXI века — к которым относятся цифровые высокие технологии (ключевое слово: искусственный интеллект), перенаселение, глобальные производственные цепочки, кибервойны и (а)социальные медиа — мы не сможем бороться без углубленной, междисциплинарной рефлексии. Она предполагает изучение теоретических способов обоснования философской этики, которые зрели тысячелетиями и должны вновь и вновь показывать свою актуальность ввиду новых открытий неморальных фактов в непредвиденных ситуациях действия.

Этот ход морального прогресса не имеет конечной цели. Он также автоматически не идет в одном-единственном направлении. Комплексность действительности превосходит все, что мы вообще можем себе представить, а неопределенность, которая в кризисных ситуациях становится особенно ощутимой для всех людей, никогда полностью не исчезает. Поэтому различные подсистемы общества взаимодействуют, чтобы производить устойчивые формы совместной жизни. Это не может происходить в рамках представления о национальных государствах и границах, но скорее требует универсальной этики, которую нужно разрабатывать и в межкультурных диалогах. Нужно — конечно же — слушать и читать философов и теоретиков, мужчин и женщин из Африки, Латинской Америки, Азии и т. д., чтобы создать подобающий, не искаженный стереотипами образ человека. Здесь все еще господствуют бесчисленные дефекты, даже в рамках ЕС, например, когда итальянских или испанских мыслителей едва принимают во внимание.

Мы должны мыслить глобально и развивать глобальную философию по ту сторону традиций и предрассудков, так как задача этого века состоит в том, чтобы обеспечить выживание человечества и выстроить справедливый мировой порядок. Проблемы, которые валятся на нас, нельзя эффективно преодолеть на уровне наций: это касается нынешней и будущих пандемий, а равно и изменений климата и переворотов, вызываемых цифровизацией.

В этических вопросах недостаточно, чтобы люди в рамках политического формирования общественного мнения свободно спорили о том, что мы должны делать, так как в этике как дисциплине в конечном счете речь идет не о споре, а об обнаружении истины. Арена политической борьбы — это не лучшее место для проведения философских исследований. К чему приводит вмешательство науки в политическую борьбу, испытали вирусологи, которых противопоставляли друг другу в медиа и политике, тогда как они вновь и вновь настаивали на том, что их экспертиза не должна использоваться как прямая политическая рекомендация к действию.

Это был бы тиражируемый всеми ток-шоу и статистикой скандал, если бы большинство людей в Германии (к которым, конечно, относятся не только граждане Германии) не могли читать, писать и считать из-за того, что мы решили не учить своих детей читать, писать и считать. Никто не поддержал бы этого. Разумеется, так же мало можно терпеть и уж тем более поддерживать то, что философия/этика в Германии не является общеобязательным предметом.

Возмутительным является то, что большинство людей в Германии являются этическими невеждами, никак