Нравственный прогресс в темные времена. Этика для XXI века - Маркус Габриэль

Назовем бюрократизмом тезис о том, что демократия — это всего лишь способ правления с отчасти избираемым народом правительственным аппаратом. Он ложен, ведь демократическое правовое государство — это не просто система регулируемых правом процессов голосования и координации институциональных процессов распределения ресурсов. Демократия не равна бюрократии, но бюрократия служит демократии, предоставляя механизмы для поэтапного разворачивания процессов, чтобы с помощью демоскопии[291] и публичных дебатов установить и осуществить так называемую волю народа. Это задача и экспертиза выбранных политиков, которые не проталкивают свои частные мнения, но пытаются в сложных переговорных процессах делать то, что они с имеющимися у них инструментами считают демократически легитимным. При этом они пользуются своим моральным познанием, ведь политики — это не оторванная от нас и мира элита, а граждане, которые берут на себя определенную, очень требовательную и ответственную задачу. Они должны принимать масштабные решения в условиях неопределенности и нехватки времени, а также на аренах геополитической и национально-политической борьбы. Политики, как и общественное мнение и культура дебатов, помимо прочего, должны быть информированы о философских и этических исследованиях, что возможно благодаря тому, что мы предлагаем этику для всех, так что индивид может составить себе рациональный образ текущего состояния исследований.

Философия и этика как научные дисциплины связаны с фаллибельными притязаниями на знание и истину; философы не могут в одиночку (в ходе одиноких прогулок по лесу, как Ницше) выдавать пророческие изречения, которые общество спорадически принимает к сведению. Такого мы никогда не приняли бы в случае дисциплин STEM[292] (естественных, технических, инженерных наук и математики), так как мы склонны систематически встраивать научно-технический прогресс в ткань нашей общественной координации действий (и не можем опираться для этого на мнение шарлатанов).

Современное демократическое правовое государство возникло как результат Просвещения и, помимо прочего, Французской революции и ее комплексных исторических последствий. Бесчисленные люди пожертвовали своими жизнями в борьбе за свободу и сопротивление, чтобы могла появиться форма организации, которая сегодня ставит превыше всего человеческое достоинство. Наш политический порядок покоится на моральном прогрессе и реализует его в бюрократических формах демократического правового государства. Там, где они не соответствуют или больше не соответствуют моральным фактам, мы как граждане демократических правовых государств вправе требовать коррекции курса — что, к счастью, до сих пор удается.

Конечно, можно вести пылкие дебаты об абортах или эвтаназии, чтобы определить, какие именно доводы говорят за или против отдельных мер и их правового оформления. Решения о вводе новых прав и обязанностей в демократическое правовое государство подвержены ошибкам, но основываются на доводах.

Цель демократических дебатов — это обнаружение истины путем заслушивания доводов.

Это, к примеру, многократно подчеркивали теоретики демократии Юлиан Нида-Рюмелин и Райнер Форст. При этом мы всегда должны определять, какие доводы могут быть истинными и какие комплексные соображения ведут к тем или иным результатам. Конкретно, в Германии, скажем, аборты, однополые браки и эвтаназия разрешены при определенных условиях, так как доводы в их пользу перевешивают доводы против.

Дело, конечно, еще и в том, что демократическое правовое государство должно приводить мировоззренчески нейтральные аргументы (и в том, что оно, прежде всего, не должно выводить свои решения из одной из многих представленных у нас религий). Я не хочу ничего сказать ни в пользу атеизма, ни в пользу отмены уроков религии, но мы должны понимать, что мы должны сильно изменить школьную систему.

Религия и этика не могут пребывать в конфликте. Необходимость выбирать между ними — это фатальная ошибка. И уж тем более не должно быть выбора между философией и этикой. Школьный предмет должен называться «философия» — и в нем речь идет о том, чтобы учиться рационально разбирать основополагающие вопросы человеческой жизни. Это включает этику, а также логику, теорию аргументации и теорию познания.

Полномасштабным введением этики для всех мы можем усовершенствовать демократическое государство не только как систему правления, но и прежде всего как ценностную систему. Целью этой кооперации должно быть развитие устойчивой формы ведения хозяйства и совместной жизни, которая позволит многим поколениям человечества жить сообща в благополучии и благосостоянии.

Эпилог

В этой книге я попытался показать на некоторых примерах, как философско-этические рассуждения касаются наших конкретных бытовых забот и форм мысли и как мы можем критически прояснять и преодолевать предрассудки. Моя задача была не в том, чтобы попытаться быть исчерпывающим и развить систему этики для XXI века — это геркулесова работа, над которой я еще буду работать в будущем, в частности разработав этику для социально разрушительных информационных технологий (таких как социальные медиа и искусственный интеллект в целом).

А пока я достиг цели, если вы поняли, что моральный прогресс в темные времена возможен и что существуют объективные моральные факты, касающиеся нас как людей, которые не могут и не должны обосновываться ни эволюцией, ни Богом или универсальным человеческим разумом. Этика не требует никакого внешнего обоснования; ее притязания рушатся, если мы не признаем, что рациональное, систематическое, непредвзятое и способное заблуждаться размышление — это лучший путь к сведениям о том, что мы на этических основаниях должны делать, а от чего — отказываться. Эта практика размышлений опирается на тысячелетнюю историю и на европейском континенте началась с древних греков, но имеет межкультурное значение и в равной мере разворачивалась в запутанной истории других частей человечества.

Цель и смысл человеческой жизни — это благая жизнь. Благая жизнь состоит в том, что мы становимся ответственными акторами в царстве целей и понимаем себя как живых существ, способных на высшую, универсальную мораль. Такой образ человека — это основа любого Просвещения, вспышки которого происходили в разное время во всех частях света. Сегодня на фоне темных времен, в которых мы находимся, Просвещение требуется так настоятельно, как уже давно не требовалось. Ведь из-за наших морально предосудительных действий за последние два века модерна, вызвавших формирование фатальных систем несправедливого распределения ресурсов, нам грозит наше собственное самоистребление. Если мы хотим воспрепятствовать ему, необходимо начать новую главу глобального Просвещения по ту сторону национальных искажений (к которым относится и европоцентризм).

Поэтому я заканчиваю, призывая всех нас принять участие в проекте нового Просвещения. Общество после коронавируса не сможет быть таким же, как до него. Теперь стало еще яснее, чем прежде, что человечество является глобальным сообществом судьбы.

Сознание и высшая мораль действительны. И они переплетены со структурой фактов материально-энергетической Вселенной, с природой в целом никогда до конца не объяснимым образом. Для