Женские судьбы Гражданской войны - Михаил Михайлович Сухоруков

Жертва красного террора и собственных амбиций

В период с 21 апреля по 15 мая 1920 года Мария Леонтьевна пребывала в ожидании отправки для дальнейших следственных действий в центральном аппарате Особого отдела ВЧК.

В тюрьме она переболела тифом. Сама Бочкарёва сообщала, что после ареста она находилась в томской тюрьме, а затем её перевели в красноярскую тюрьму.

Особый отдел на особом положении

Почему уголовным делом Бочкарёвой занимался Особый отдел 5-й армии, а не томские чекисты по месту её жительства? Известно, что организация особых отделов ВЧК была начата с 1919 года. Эта структура предназначалась для борьбы с контрреволюцией и шпионажем в Красной армии, а также для контроля работы по всем направлениям, связанным с военным ведомством. Другими словами, это были в основном функции военной контрразведки. В этой связи особисты рассматривали дела бывших офицеров армии Колчака, враждебно настроенных против советской власти. 11 января 1920 года первый заместитель начальника Особого отдела ВЧК И. П. Павлуновский был назначен в помощь местным чекистам полномочным представителем ВЧК в Сибири. Дзержинский наделил его самыми широкими полномочиями.

Иван Петрович Павлуновский в годы Первой мировой войны участвовал в боях на Западном фронте. В 1917 году пребывал в чине подпоручика гвардии. Одновременно состоял в большевистской организации. В августе 1918 года переведён из Красной армии на службу в ЧК. Через год он уже занимал пост зам. начальника управления Особого отдела ВЧК. В качестве полномочного представителя ВЧК (далее – ПП ВЧК) он прибыл в Омск 20 марта 1920 года (по другим сведениям – в первой половине марта).

Отмена смертной казни в Советской России

Постановлением Политбюро ЦК РКП(б) от 13 января 1920 года смертная казнь в РСФСР была в очередной раз отменена с 1 февраля того же года. Все дела, по которым предусматривалась высшая мера наказания, предписывалось передать в Ревтрибунал. Через четыре дня было принято постановление ВЦИК и СНК об отмене применения высшей меры наказания.

В ожидании справедливого решения

За четыре с половиной месяца, что Мария Леонтьевна находилась под арестом, перечень пунктов в списке её обвинений расширился. Вина её была определена на основании её же собственных показаний на допросах, которые порой включали ошибочные сведения и неточности. Истинные мотивы для внесудебного вынесения решения о высшей мере наказания теперь вряд ли уже возможно установить.

Фактом остаётся лишь то, что 15 мая 1920 года полпред ВЧК Павлуновский, не вникая в суть уголовного дела, на постановлении следователя Поболотина наложил свою краткую резолюцию: «Бочкарёву Марию Леонтьевну – расстрелять».

Рядом с резолюцией полпреда ВЧК Павлуновского есть ещё одна подпись ответственного сотрудника. Из Петрограда на укрепление чекистских кадров Сибири вместе с Павлуновским прибыл И. Я. Шимановский. Именно Исаак Шимановский в свои 24 года занимавший пост начальника Особого отдела СибЧК, взял грех на свою душу и поставил свою подпись под резолюцией главного сибирского палача о расстреле Марии Леонтьевны Бочкарёвой.

На обложке уголовного дела Бочкарёвой кто-то из сотрудников синим карандашом написал: «Исполнено пост. 16 мая». По чекистской практике тех лет подобная пометка обычно означала, что в этот день приговор был приведён в исполнение.

Есть и другие версии гибели М. Л. Бочкарёвой. По одной из них, к этому могла быть причастна жена Павлуновского – М. Ю. Дзелтынь. В ту пору она была секретарём полпредства ВЧК и руководила шифровальным отделением. В некоторых публикациях отмечается, что она нередко принимала участие в допросах, пытках и расстрелах заключённых. Предполагалось, что она могла принять участие в расстреле поручика Бочкарёвой. Латышка в чекистской форме была всего на год старше Марии, но уже имела опыт расправ над врагами революции.

Реабилитация: сомнения и загадки остались

Ситуация стала ещё более запутанной после того, как в 1992 году был опубликован документ о посмертной реабилитации Марии Леонтьевны Бочкарёвой. В нём также отмечалось, что нет достоверных фактов, подтверждающих приведение в исполнение расстрельного приговора.

К сожалению, заключение прокурора о реабилитации Марии Леонтьевны содержит немало неточностей и даже ошибок. Например, ошибочно указан как место её рождения г. Томск. В числе родственников названа только младшая сестра, оставшаяся в 1918 году в Америке. Две старших сестры не упомянуты. В текст прокурорского заключения перекочевало ошибочное утверждение о том, что она награждена Георгиевскими крестами четырёх степеней.

Не удалось установить место расстрела и захоронения Марии Бочкарёвой в Красноярске.

6.14. Жизнь после смерти

Основная интрига заключается в ответе на вопрос, состоялся ли 16 мая 1920 года расстрел бывшего поручика армии адмирала Колчака Марии Леонтьевны Бочкарёвой в Красноярске, или же ей удалось каким-то счастливым образом остаться в живых?

Расстрел, которого не было?

Версию о том, что Мария Леонтьевна спаслась от расстрела, активно отстаивает историк С. Дроков. Он уже несколько лет на разных исторических форумах и в своих публикациях о Марии Бочкарёвой обещает обнародовать имеющиеся у него доказательства этого факта, но, к сожалению, дальше обещаний дело не идёт.

Нет, конечно, нельзя утверждать, что Сергей Владимирович вообще ничего не публиковал по этому вопросу. Так, в 2010 году на сайте журнала «Русская история» появилась публикация С. В. Дрокова «Мария Бочкарёва: краткий биографический очерк русского воина» (далее – очерк), которая вошла во 2-й выпуск «Русского исторического сборника». Текст начинался с интригующей бытовой зарисовки из столичной жизни конца 1950-х годов. Всё происходит в московском троллейбусе. Вошедшая пожилая женщина начинает вспоминать жизнь до революции. На вопрос других пассажиров о том, откуда она всё это знает, незнакомка представляется Бочкарёвой.

Давайте порассуждаем, что же читатель узнал из опубликованного эпизода. Описана ситуация, возможно, имевшая место в московском троллейбусе в период хрущевской оттепели конца 1950-х годов. Скорее всего, речь идет о весеннем, либо осеннем периоде времени, поскольку женщина одета в пальто. Ни даты, ни года, ни времени суток не указано. Из маршрута неназванного троллейбуса понятно лишь одно, что он доехал до своей конечной остановки. Где она располагалась – неизвестно. В какой связи неизвестная женщина вспомнила про 1917 год – непонятно. С какой стати неизвестная вдруг представилась Бочкарёвой?

В советское время о ней практически ничего не было известно. Однако этот эпизод, конечно, неспроста использован в качестве зачина биографического очерка о Марии Леонтьевне. Приведённое описание предполагает, что оно сделано участником или очевидцем, который находился среди пассажиров этого троллейбуса. И далее пересказанный очевидцем эпизод становится еще большей загадкой, поскольку историк С. В. Дроков приводит ссылку на интервью кандидата исторических наук, старшего научного сотрудника из Института