Ледяное пламя Якова Свердлова - Роман Валериевич Волков

— для подавления вероятных народных волнений. Во главе комиссии встает опять же вездесущий Свердлов — без него теперь не обходится ни одно ответственное дело. Вместе с Яковом Михайловичем в числе руководителей оказался Урицкий, а также Николай Подвойский — давний приятель Свердлова по Северному комитету партии. Так была создана первая спецслужба молодого государства — прообраз будущей грозной ВЧК. Заслуга Свердлова в создании новой тайной полиции несомненна, хотя в дальнейшем все лавры достанутся его сподвижнику — Феликсу Дзержинскому. Увы, и в данном случае история обошлась с Яковом Михайловичем, как мачеха с нелюбимым пасынком!

С приближением назначенного дня заседания 5 января обстановка накалялась все сильнее. В Петрограде и Москве готовились антибольшевистские митинги, красногвардейцы и матросы с оружием в руках патрулировали столичные улицы. Латышские стрелки взяли под охрану Таврический дворец, в котором должно было собраться Учредительное собрание. Формально — чтобы обеспечить его защиту. На самом же деле «большевистский спецназ» должен был не позволить правым партиям вести подготовительные встречи. А день все близился.

3 января, накануне заседания, Свердлов собирает ВЦИК и оглашает ленинскую «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа». Эта декларация, которую предлагалось принять Учредительному собранию, фактически предлагала готовый свод основных необходимых законов, разработанный Лениным, что делало работу собрания и его решения бессмысленными. Вряд ли Ильич всерьез рассчитывал, что декларация будет принята собранием. Поэтому, когда 5 января Яков Свердлов открывал своей речью Учредительное собрание (в соответствии с ленинским декретом это должен был сделать представитель большевиков, и они выставили своего лучшего оратора), латышские стрелки уже давали залпы по наступающей толпе демонстрантов, а плакаты и транспаранты в поддержку правых партий большевистские боевики жгли в уличных кострах.

Клавдия Новгородцева вспоминала впоследствии, что инициативу у конкурентов ее муж перехватил спокойно, даже как-то буднично. На трибуне стоял старый эсер, начинавший еще народовольцем, Сергей Швецов. К нему подошел Свердлов, властным и уверенным жестом отстранил незадачливого претендента на роль председателя и решительно взял из его рук колокольчик. Это было сделано так меланхолично, с таким чувством достоинства, что зал замер, и в наступившей тишине раздался мощный, глубокий голос Свердлова:

— Исполнительный комитет Советов рабочих и крестьянских депутатов поручил мне открыть заседание Учредительного собрания. Центральный исполнительный комитет Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов…

— Фальсифицированный! — раздался из зала истерический выкрик.

Растерявшиеся в первый момент правые эсеры подняли вой и свист, пытаясь сбить оратора, не дать ему говорить. На лице Свердлова не дрогнул ни единый мускул. Слегка повысив голос, легко перекрывая истошные вопли, он с железным спокойствием продолжал:

— Центральный исполнительный комитет выражает надежду на полное признание Учредительным собранием всех декретов и постановлений Совета народных комиссаров.

В полной тишине зачитал Свердлов текст декларации, и едва он произнес последние слова, как на хорах загремел «Интернационал», его подхватили большевики-депутаты, весь зал встал, и никто не осмелился сесть, пока под высокими сводами гремел пролетарский гимн (16).

Несмотря на эпическое полотно, описанное женой Якова Михайловича, в действительности оппоненты с возмущением отвергли зачитанную декларацию. Прения в Таврическом дворце продолжались до следующего утра. Было даже принято несколько законов, но уже в отсутствие большевистской фракции и левого крыла эсеров, покинувших дворец, что делало работу собрания совершенно бессмысленной и нелегитимной.

В 4.40 утра начальник охраны дворца матрос Анатолий Железняк положил руку на плечо председательствующему Чернову и произнес историческую фразу: «Караул устал. Прошу прекратить заседание и разойтись по домам». Депутаты в спешке покинули зал. На следующий день декретом Ленина Учредительное собрание было распущено. Проблема политической конкуренции со стороны правых сил была решена большевиками радикально.

Следующие два с половиной месяца прошли для Свердлова в непрерывной работе по созданию Советского государства. Об этой его роли тоже не говорилось широко, когда советская власть установилась в стране незыблемо. Однако именно Яков Михайлович стал как создателем государственного аппарата, так и автором многих законодательных инициатив. Многие решения и декреты, написанные и принятые впопыхах, на временной основе, необходимо было теперь доработать и легитимизировать. Теперь, когда угроза для большевиков со стороны Учредительного собрания исчезла, все это можно было осуществить.

III съезд Советов, собравшийся во все том же Таврическом дворце спустя всего пять дней, принял наконец ранее отвергнутую «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа». Это разрешило многие накопившиеся противоречия и очень сильно упрочило официальную позицию большевиков. Свердлов, на правах главного организатора, председательствовал на съезде, открывал и закрывал его, оглашал исторические декреты и результативную часть.

На этом съезде родилось название нового государства — РСФСР. ЦИК (то есть Яков Михайлович) получает задание по разработке конституции. Главенство Свердлова, который уже прочно стал верным глашатаем и орудием Ильича, было неоспоримым. Новый ЦИК третьего созыва избирает его председателем безо всяких споров, на первом же заседании.

III съезд Советов, помимо прочего, открыл перед Лениным свободные возможности для подписания долгожданного мира с Германией. Русская армия больше не имела ни физических, ни финансовых ресурсов для продолжения войны. Мир был необходим, переговоры о нем велись уже давно и безрезультатно, но внимание лидеров революции было сконцентрировано на борьбе за власть. Откладывать далее решение было нельзя.

10 февраля Троцкий, отвечавший за внешнюю политику РСФСР, вернулся с известием о том, что он не смог подписать мирный договор. Странная формула Троцкого «ни мир, ни война» не сработала. Прекращение русскими войсками боевых действий в одностороннем порядке привело лишь к тому, что германская армия перешла в наступление на Восточном фронте и теперь напрямую угрожала Петрограду.

Ленин, зажатый в угол этими обстоятельствами, вынужден был пойти практически на любые новые условия мира, которые готовила германская сторона. Но чтобы убедить в этом своих соратников, особенно их левое крыло, Ильичу требовалась поддержка его верного помощника.

21 февраля Свердлов собирал пленум ВЦИК, чтобы принять тяжелое решение о подписании мира на унизительных условиях, которых закономерно ожидали от германского правительства. Якову Михайловичу, скорее всего, было неприятно использовать свой авторитет для поддержки столь непопулярного решения, но на кону стояло выживание молодого государства с партией большевиков у его руля. Не было той цены, которую бы не заплатили сорвавшие банк революционеры.

Через три дня, когда была наконец получена телеграмма с условиями подписания мира, уже практически все члены ВЦИК понимали — выбора уже нет.

Свердлов огласил германские условия мирного договора. Он говорит глухо и напряженно: Прибалтика… Белоруссия… Карс, Батум, Ардаган… отходят к немцам и их союзникам. Вывести советские войска из Финляндии и Украины… Заключить мир с Радой… Условия должны быть приняты в течение 48 часов…

Молчание… И первым его нарушает Ленин. Он