Екатерина II. Как пополнялись и тратились личные средства. Кошелек императрицы - Игорь Викторович Зимин

В декабре 1762 г. через Придворную контору выплатили 3000 руб. за работу французских комедиантов в Москве в период коронационных торжеств, также оплатили все театральные «расходники»: «Полковнику Степану Рамбурху на заплату купцам за забранные бывшим итальянской алимпиаде и русской операм и трагедии на оперное и балетное платье разные товары и портным за работу 3000 руб.» (март 1763 г.); «Бецкому для раздачи, булгару за описание маскарада, мастеру за часы и т. д. 2700 руб.» (март 1763 г.).

В феврале 1763 г., когда двор императрицы уже собирался возвращаться в Петербург, императрица рассчиталась с накопившимися театральными долгами. На представленном ей списке она начертала резолюцию «Заплатить». Это было необходимо, поскольку московский театр Локателли[612] к этому времени фактически прекратил свою деятельность, и актеры еготруппы возвращались на родину: «На дорожную ему Буфон Мессиэри из России до Италии проезд против прочих итальянцев – 150 руб. Итого 386 руб.». Кроме того, руководителю итальянской труппы Буфон Мессиэри выплатили обещанные «ему на содержание экипажа и лошадей 300 руб.», также «Мессиери имеет долгу на Локателлий 479 руб. и просит же, чтоб оные из подлежащих ему Локателлию в выдачу за маскараду денег вычести и для его отъезду выдать».

План территории Головинского дворца в Москве

Далее предписывалось выплатить «пожалованные в награждение балетмейстеру Гильфердингу 1000 руб., да музыканту Спрингеру 500 руб. Итого 1500 руб.». Упомянем, что знаменитый немецкий балетмейстер Франц Гильфердинг[613]работал в Петербурге с 1758 по 1764 гг. балетмейстером придворной балетной труппы.

Ватто А. Актеры французского театра. 1711 г.

Театральные представления. Театральные труппы, собранные на коронацию, выступали в Москве на разных площадках и их график был очень насыщенным. Большая часть представлений ставилась на сцене Головинского дворца, или, как его именовали в повестках, «Оперном Ея Императорского Величества доме, что при Головинском дворце», отдельно стоящее здание на территории огромной усадьбы.

Периодически в повестке оговаривалось, что на представление «дозволено приезд иметь Генералитету, штаб-офицерам и состоящим в тех рангах чинам, а Гвардии и обер-офицерам с фамилиями. Пропуск чинен будет без билетов», а на некоторые из русских оперных трагедий дозволялось «приезд иметь в масках». Впрочем, бывали и более камерные постановки: например, опера могла прозвучать «в столовой комнате». В оперных постановках «на российском диалекте» самым активным образом участвовали «малые придворные певчие».

Завершила коронационные празднества «Опера на российском диалекте Цефал и Прокрис», прозвучавшая 27 апреля 1763 г. Если суммировать московские театральные постановки за начало 1763 г., картина будет следующей:

После возвращения императрицы из Москвы в Петербург театральный сезон возобновился только 21 августа 1763 г., когда высший свет пригласили «в Оперный дом, состоящий у Летнего Дворца, смотреть игранной Русской интермедии». Вплоть до переезда в каменный Зимний дворец в октябре 1763 г. спектакли шли в этом Оперном доме, «что у Летнего Дворца» на Фонтанке[614].

В середине сентября императрица повелела «отныне впредь во все пятничные дни быть в оперном Ея Императорского Величества, что у Летнего Дворца, театральным действиям». Обращает внимание, что значительная часть произведений представили «на российском диалекте», что для российского франкоговорящего двора было делом далеко не рядовым. Это вполне можно интерпретировать как часть нового «русского» сценария власти Екатерины II, это отмечают и современные исследователи: «Если в театральном Штате 1766 г., появившемся в первые годы екатерининского царствования, российский театр занимал последнее место (и по сумме финансовых вложений, и по уровню профессионализма), то в известном указе 1783 г. он фигурировал сразу за итальянскими певцами “для концертов… и для большой оперы”. Этот весьма значительный иерархический скачок стал результатом последовательно проводимой стратегии императрицы, связывавшей с русским музыкальным театром определенные культурно-политические планы. Вплоть до последнего года ее правления русская опера не сходила с придворной театральной сцены, успешно конкурируя с западноевропейскими образцами этого жанра»[615]:

14 октября 1763 г. императрица торжественно, под музыку придворных музыкантов, игравших «на трубах, с битьем в литавры», «отбыла из Летнего в Зимний каменный дом», где имелся Придворный театр. Однако пока императрица обживалась в новой резиденции, когда шли последние отделочные работы, спектакли продолжали идти в «Оперном Ея Императорского Величества доме, состоящем при старом Зимнем деревянном Дворце». Примечательно, что иногда спектакли отменялись по объективным причинам: «…сего числа в Оперном доме театрального представления, за болезнью некоторых действующих и танцовщиков, не будет» (17 октября 1763 г.):

Наконец, 13 декабря 1763 г. «в новопостроенном каменном Зимнем Дворце, в новом Оперном доме» впервые состоялся «Российский спектакль», на который предлагалось «съезжаться пополудни в 5-ть часов; а приезд иметь к подъезду, который от луга, что близ Адмиралтейства, и проходить направо, по имеющейся к Оперному дому лестнице». На следующий день, 14 декабря, спектакль повторился и императрица «изволила проходить в Оперный дом, смотреть игранного там на Российском диалекте спектакля».

Расположение Придворного театра прямо в резиденции – это в целом общеевропейский стандарт, поскольку позволяло проходить в театр прямо из личных «внутренних комнат» монарха. Сам Ф.-Б. Растрелли писал в проектных чертежах: «… театр с 4 ярусами лож, выполненными целиком в камне, внутренность этого театра весьма богато украшена скульптурой и живописью». В каменном Зимнем дворце Оперный дом занимал весь объем юго-западного ризалита Зимнего дворца. Схема театра стандартная – сцена, партер, четыре яруса лож, императорская ложа. Напротив сцены находилась царская ложа. Однако императрица предпочитала смотреть спектакли из боковой ложи, расположенной рядом со сценой. Зеркально располагалась ложа наследника – великого князя Павла Петровича. Театр был рассчитан на 500 посадочных мест. Этот театр начали разбирать в начале 1780-х гг. и в его объеме с 1784-1788 гг. началось устройство жилых покоев для внучек императрицы.

План второго этажа Зимнего дворца. Юго-западный ризалит – Придворный театр

Вскоре после начала работы театра выяснилось, что его вентиляция недостаточна. Недостаточным оказалось и отопление огромного объема театра, с учетом больших окон, «отчего происходит великая стужа», поэтому во время зимних спектаклей в зале появлялся «великий туман и темнота, которые никаким образом отнять невозможно». Поэтому окна в театре закрывались двойными войлоками, а «для свету» оставлялись «некоторые места, под которыми бы для свету войлоки подниматься могли»[616]. Возможно, именно эти