Стратег из ниоткуда - Михаил Александрович Атаманов

воспитание молодёжи. Пока что я не видел со стороны орков агрессии и кровожадности, так что поаккуратнее с обидными словами, остроухая. Мне вообще плевать на отношение эльфов с орками, и что вы там не поделили давным-давно. Но сейчас ты нарушила границу племени Жёлтой Рыбы, в котором я состою. Мой долг задержать нарушителя и доставить его на суд племени. Поэтому давай определимся — ты сама пойдёшь и при этом не будешь пытаться убегать, или тебя оглушить дубиной и понести на плече?

Эльфийка на прямой вопрос не ответила и долго рассматривала меня, а также проявившегося лешего. А потом спросила, чего ей ждать от суда орков?

— Ты никого из членов моего племени не убила, так что тебя отпустят сразу после выплаты штрафа за нарушение границы. И я даже могу сказать, что от твоих сородичей-эльфов попросят за твоё освобождение. Добыть такого же матёрого кайпи, какого твои соплеменники незаконно отобрали у охотников племени Жёлтой Рыбы. Затем принести ровный без сучков и изъянов ствол железного дерева или белого янута длиной как минимум шесть локтей. Ну и небольшой мешок соли.

— И это всё??? — даже не поверила своим длинным ушам эльфийка. — Недорого же ценится моя жизнь в твоих глазах, человек!

— Ещё ответить лично мне на два вопроса. Первый: какой из Родов эльфов использует вот такие стрелы, — тут я развязал свою сумку и достал обломок стрелы с необычным жёлто-красно-чёрным оперением, который хранил с самого первого своего дня в новом мире. — И второй вопрос: как тебя зовут, охотница? А то сразу не спросил, а теперь даже как-то неудобно.

Пленница долго молчала, о чём-то размышляя и беззвучно шевеля губами, но потом призналась, что не знает ответа на мой первый вопрос.

— Могу лишь сказать, что это какой-то из Родов бескрайнего Леса Вечного Короля, судя по нитке на древке и раскраске оперения. Но мой Род Речной Крысы несколько веков назад покинул священный Лес и переселился южнее, а старшие не учили нас цветам Родов тех далёких мест.

— Не такой уж тот Лес Вечного Короля и бескрайний, — махнул я рукой беззаботно, чем крайне удивил собеседницу. — Я сумел его пересечь, хоть эльфы и пытались меня убить. Но раз ты не можешь ответить на первый мой вопрос, ответь хотя бы на второй.

— Меня зовут Диасса Ловкая Лань. Но ты мне солгал, человек. Выйти живым из Леса Вечного Короля абсолютно невозможно для такого как ты!

— Диасса, что на древнем языке означает «лунная дорожка на воде»? Какое красивое имя! Оно тебе идёт. Что же до обвинения во лжи, ты можешь мне не верить, однако я действительно сделал это. Прошёл Лес Вечного Короля с запада на восток, обманув всех охранников и уйдя от всех преследователей. Вы, эльфы, вообще излишне самоуверенны и считаете свои способности непревзойдёнными. Однако, сама видишь, именно я поймал тебя в лесу, а не наоборот. И жива ты до сих пор лишь потому, что лично я против тебя ничего не имею. Более того, ты мне даже симпатична, Диасса. И потому даже если твои сородичи откажутся платить выкуп за твоё освобождение, лично я буду уговаривать вождя племени Жёлтой Рыбы, чтобы тебя отпустили живой. И даже знаешь… я развяжу твои руки и верну твоё оружие, если пообещаешь не делать глупостей.

— Ты очень странный, человек по имени Альвар! — эльфийка растёрла освобождённые от пут запястья, повесила обратно пояс с ножнами и смерила меня долгим оценивающим взглядом. — Охотишься в паре с лешим, живёшь среди орков, а рассказываешь и вовсе удивительные вещи. Могу тебя успокоить, человек, убегать я не стану, и мои сородичи заплатят выкуп. Клянусь честью Рода Речной Крысы! Как я уже говорила, стою я намного дороже тех мешка соли, куска дерева и тушки лесного зверя, что ты за меня просишь. Ответа на твой первый вопрос я действительно не знаю, но его может знать мой отец или кто-то из старших, кто помнит времена в Лесу Вечного Короля. А потому я сама готова сходить и передать эльфам твои требования, а затем обещаю прийти в лагерь орков Жёлтой Рыбы и послушно ждать прибытия сородичей и выкупа за мою жизнь, не пытаясь при этом никуда сбежать. Уверена, моему отцу самому захочется увидеть столь необычного человека!

Когда гордая эльфийка ушла, беззвучно растворившись в вечернем лесу, ко мне подошёл леший.

— Ты это… Альвар Длинный… Впервые вижу, чтобы… это… зарвавшихся эльфов ставили на место! Во! Ты заслужил моё уважение, человек! И если твоё предложение насчёт еды и крова ещё в силе… так это… я передумал и готов служить тебе!

Глава двадцать четвертая

Наказание самоуверенных соседей

За своей соплеменницей эльфы действительно пришли этим же вечером, причём сразу четверо. Двое вооружённых до зубов высоких длинноухих воинов тащили массивную тушу какого-то бронированного ящера, подвешенную за ноги на прочной жерди. Ещё один воин с видимым трудом нёс большой тяжёлый мешок, видимо с солью. И позади этой троицы бойцов в одинаковых чешуйчатых доспехах неторопливо и с достоинством шагал четвёртый эльф, без какого-либо видимого оружия и брони, но опираясь при ходьбе на длинный и прямой посох черного цвета.

Друид? Или может какой-то эльфийский чародей? Понять это было сложно, но зато с первого же взгляда можно бы определить, что именно этот четвёртый является старшим в группе. Причём старшим не по возрасту, хотя скорее всего и по нему тоже, а по силе и положению в своём клане. От этого гордого статного эльфа в серо-зелёном длинном плаще исходила настолько ощутимая аура мощи и величия, что перед ним хотелось склониться в глубочайшем поклоне. Этот эльф явно привык командовать, причём его приказы выполнялись соплеменниками беспрекословно, но при этом и сам был однозначно опасным. Причём опасным настолько, что вполне возможно в одиночку способен был справиться со всем племенем орков Жёлтой Рыбы.

Орки же появление столь необычных гостей откровенно прозевали, в этот момент собравшись вокруг большого костра, ужиная, отдыхая после трудового дня, делясь новостями и слушая занятные истории старухи Фелны. И сейчас хозяева лагеря откровенно растерялись, не понимая, хвататься ли им за оружие, бежать или приглашать гостей к общему котлу. Пришлые гости тоже, признаться, «зависли», когда обнаружили, что их соплеменница вовсе не томится в неволе, не подвергается никаким унижениям и пыткам, а находится на свободе, никаких неудобств не испытывает,