Корфу (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

На бумаге у Суворова числилось почти сто тысяч штыков и сабель, но большая часть этого воинства находилась позади, осаждая крепости и прикрывая коммуникации. А собрать их воедино ему мешали Вена и Тугут.

Начало марша было удачным. Корпус Розенберга с корпусом Меласа беспрепятственно форсировали реку По. Но далее войска Суворов не пустил. Сведения о Макдональде были противоречивые, к тому же и Моро не терял времени даром, заняв выгодную позицию на фланге.

– Будем ждать сведений об обеих! – решил Суворов. – Кто первый объявится, того и атакуем!

В это время в ставку фельдмаршала прибыл двадцатилетний граф Романов. Под этим именем в действующую армию был прислан сын Павла великий князь Константин. Современники писали, что фельдмаршал был счастлив таким доверием монарха, приславшего к нему на выучку своего сына. О счастье спорить сложно, но то, что Суворов теперь, помимо всего прочего, должен был еще надзирать за необузданным царевичем, это точно. Все неудобства присутствия Константина фельдмаршал ощутил в самом скором времени. Константин сразу же вызвал много хлопот, так как лез туда, куда не надо, да еще пытался при этом командовать!

Вместе с великим князем к армии приехал и старый боевой соратник фельдмаршала генерал Дерфельден. Официально он числился ментором царевича, однако помимо этого готов был принять корпус у тугодумного Розенберга или же заступить мес-то самого Суворова, если бы фельдмаршалу «приключилось какое несчастие».

* * *

Между тем пришло известие, что Моро ожидает подкреплений из Генуи и оставил городок Валенцу, где ранее стоял. Суворов немедленно двинул на Валенцу корпус Розенберга. Багратиону же велел отрезать Моро от Генуи, а Карачаю подкрепить Багратиона.

Маркиз Шателер с передовыми частями австрийских войск двинулся к городку Тортоне. Там он при помощи жителей выломал ворота и овладел городом. На другой день туда прибыл и Суворов, отслуживший благодарственное молебствие. Однако семь сотен французов заперлись в цитадели и открыли сильный огонь. У союзников осадных орудий не было, пришлось пока ограничиться блокадою цитадели.

Двигаясь на Александрию, Розенбергу снова пришлось форсировать речку По. Впереди корпуса шел авангард генерал-майора Чубарова, который начал переправу в семи верстах ниже городка Валенцы. Место было удобным, так как посреди реки в этом месте был островок. Первыми на островок переправился есаул Семерников с тремя десятками казаков, переплывших, держась за хвосты своих коней. Затем казаки перешли вброд другой рукав и заняли деревушку Басиньяну. Однако вскоре туда подошли французы.

– Делать нечего, станишники! – обратился к казакам Семерников. – Французов тьма и нам тут не устоять, придется снова в воду лезть!

К этому времени наш авангард тоже начал переправляться на пароме на остров. К месту переправы подходили и другие полки корпуса. Однако паром был один, и переправа шла крайне медленно. Все же постепенно на острове собрался весь авангард. Тут же был и сам Розенберг, и прискакавший великий князь Константин Павлович. Разглядывая в трубу французские батальоны по другую сторону реки, Розенберг решил пока от дальнейшей переправы воздержаться. Но тут в дело вмешался возомнивший себя стратегом мальчишка Константин.

– Надо, не мешкая, начинать переправу на тот берег и разогнать французов! – давал он советы Розенбергу.

Тот мотал головой:

– Наш отряд еще слишком слаб и лучше подождать, пока подойдут отставшие войска!

На это царевич дерзко вспылил:

– Вы, генерал, раньше служили в Крыму, где было куда спокойней, чем на настоящей войне, а неприятеля и вовсе в глаза не видывали!

Упрек был резкий и несправедливый. Да, Розенберг не был выдающимся военноначальником, но трусом тоже не был.

От обиды у генерала потемнело в глазах.

– Хорошо, ваше высочество, – с трудом выдохнул он. – Мы начинаем переправляться!

По пояс в воде, стараясь не замочить порох, солдаты двинулись через речку. Французов действительно оказалось мало, и они отошли.

Жители Басиньяны встретили солдат Чубарова с радостью и первым делом срубили местно дерево вольности. Наши же двинулись по дороге к Валенце и атаковали встреченного в нескольких верстах неприятеля. К этому времени переправились еще две роты, а с ними и великий князь Константин, который с саблей в руке повел эти роты в атаку. Французы снова отошли. Но на этом все успехи и кончились. На шум боя прискакал сам Моро, а вместе с ним подошли и подкрепления. Теперь уже начали отступать наши, а французы наседали на них со всех сторон. С каждой минутой натиск усиливался. Генерал Чубаров непрерывно слал к Розенбергу на остров посыльного за посыльным, но те возвращались ни с чем. Никаких сил у Розенберга под рукой не было. Подходящие батальоны еще только начинали первую переправу на пароме. Наконец за подкреплениями поскакал сам Константин. К этому моменту Розенберг уже мог послать два свежих батальона, которые на некоторое время восстановили положение. Переправившийся вместе с батальонами Милорадович то и дело лично водил роты в атаку со знаменем в руке. Потерял двух лошадей и сломал в рукопашной схватке саблю.

Историк пишет: «Упорство русской пехоты было так велико, что французы разбивались о русские батальоны, как волны об утесы. Однако всему есть предел; на горах показались новые французские колонны, приходилось уступить поле сражения во избежание большей беды. После восьмичасового боя началось отступление; но войска остановились все-таки перед Басиньяной и до наступления ночи с непоколебимой твердостью отбивали все атаки. Затем началось постепенное очищение французского берега; жители Басиньяны, несколько часов назад встречавшие русских приветственными кликами, теперь стреляли по ним из окон. За недосугом они остались ненаказанными, и русские, преследуемые французами, мало-помалу перебрались на остров».

В это время друзья-итальянцы перерезали канат на пароме и его унесло далеко вниз по реке. Прошло несколько часов, пока его нашли и притащили обратно. На паром грузили раненых и перевозили в тыл. Переправой никто не командовал. В суматохе лошадь Константина, испугавшись выстрелов, занесла великого князя в реку, где и сбросила. Когда Константин уже захлебывался, его в последний момент успел вытащить на свет божий казак Ванька Пантелеев. Нахлебавшийся воды, великий князь очумело мотал головой и икал.

– А теперь проблюйся! Ну! – Пантелев хорошо тряхнул великого князя за шиворот.

В ответ тот выплеснул из себя поток грязной воды с утренним завтраком и вчерашним ужином.

После этого Ванька Пантелеев пополоскал Константина в реке, смыл с него остатки остатков.

– Вот теперь, ваше высочество, ты снова енерал и сынок царский! – оценил он с удовольствием свою работу.

Всю ночь французы держали