Жуков. Портрет великого полководца - Виктор Иванович Устинов

события мая 1942 года, когда провал Харьковской наступательной операции привел к тяжелейшей ситуации под Сталинградом и на Кавказе. Последствия очередного наступления немецко-фашистских войск на юге советско-германского фронта были не менее опасными, и Г. Жуков пообещал Сталину выправить положение и остановить продвижение Манштейна на восток.

Поработав несколько часов в Генштабе, чтобы лучше ознакомиться с обстановкой, Г. Жуков на рассвете следующего дня вылетел в расположение Воронежского фронта. Всю дорогу смертельно усталый маршал проспал и проснулся только от удара при посадке самолета на полевом аэродроме. Он сразу направился на командный пункт 69‑й армии, где обстановка была наиболее напряженной и опасной. Не получив из короткого доклада командарма генерала М.И. Казакова достоверных сведений о противнике и убедившись в слабости занимаемых армией оборонительных рубежей, маршал побывал в двух стрелковых дивизиях, отражавших в это время очередной удар врага. С риском для жизни он даже добрался, перебежками и ползком, до переднего края, чтобы солдаты увидели маршала. Одно его появление на передовой вселило оборонявшим веру в победный исход идущего боя, а командирам дивизий, чье воображение было омрачено поражением, маршал приказал выстоять до подхода резервов. Только под вечер Г. Жуков приехал на командный пункт Воронежского фронта в Обоянь. Там оживленно совещались маршал А. Василевский, генерал Ф. Голиков, Н. Хрущев и другие.

Маршалы Г. Жуков и А. Василевский

Генерал Л.И. Сандалов, бывший на командном пункте, позже вспоминал: «Георгий Константинович развернул на столе свою карту и сухо, но очень корректно, обращаясь к Голикову, сказал: „Положение войск фронта нанес на карту ваш штаб. Но на ряде направлений войска свои позиции уже оставили, а на некоторых участках 69‑й армии мы вообще никаких наших войск не нашли и едва не заехали к противнику“. Развернулся длительный и подробный анализ обстановки, вносились и тут же обсуждались предложения, как остановить дальнейшее наступление противника»259.

Заслушав доклады командующего фронтом генерала Голикова и начальника штаба об общей обстановке, которые не соответствовали обозначившейся угрозе, маршал тут же выехал в те дивизии, где, по его твердому убеждению, ожидались удары танковых и моторизованных соединений врага, и помог командирам усилить противотанковую устойчивость. Вечером он позвонил по ВЧ И.В. Сталину и обрисовал обстановку. Она была хуже той, которую утром докладывал направленец Генштаба. После захвата Харькова части противника без особого сопротивления продвигались на белгородском направлении и заняли Казачью Лопань. «Оборона Воронежского фронта, – докладывал Г. Жуков, – выстроена неправильно: она равномерно растянута, в один эшелон, без глубины и без сильных резервов, и децентрализованным применением средств поражения. Вероятные направления движения танковых колонн врага не определены, и их появления ждут везде, поэтому противотанковую артиллерию разбросали по всей линии фронта. Управление войсками осуществляется плохо, а командующий фронтом утратил волю и решимость к борьбе, растерялся». Маршал советовал Верховному Главнокомандующему освободить Голикова от должности и впредь на фронт его не направлять. Для снятия угрозы дальнейшего продвижения противника Г. Жуков попросил Верховного «срочно двинуть сюда все, что можно из резерва Ставки, в противном случае немцы захватят Белгород и будут развивать удар на курском направлении»260. Чуть помедлив с докладом, Г. Жуков продолжил: «Чтобы надежно отразить танковые удары врага и исключить всякие неожиданности – направьте в мое распоряжение 1-ю танковую армию. Она сейчас, в период весенней распутицы, будет непригодна к действиям в лесисто-болотистой местности в составе Особой группы генерала Хозина, а здесь она как раз пригодится. Предлагаю район ее дислокации – Обоянь».

Через час из разговора с А.М. Василевским Г. Жуков узнал, что Верховным принято решение и уже передано распоряжение о выдвижении в район Белгорода 21‑й, 64‑й армий и 1‑й танковой армии, которая поступала в его резерв.

18 марта Белгород был захвачен танковым корпусом СС. Но Г. Жуков, изучив местность и характер боевых действий противника, безошибочно определил два направления возможных действий противника: первое – Белгород – Курск, и второе – Белгород – Старый Оскол. Соответственно этим угрозам он размещал прибывающие войска: севернее Белгорода занимала оборонительные позиции 21‑я армия, а вдоль Северного Донца – 64‑я армия. Свой резерв – 1-ю танковую армию – маршал приказал сосредоточить в районе Обояни. На другой день, рано утром, маршал уже был в штабе 21‑й армии, которой командовали генерал И. Чистяков, и вместе с командармом он посетил 52-ю гвардейскую стрелковую дивизию полковника Н.Д. Козина, которая поспешно занимала оборону перед наступавшими танковыми частями противника. Посоветовав в выборе переднего края обороны и повышения ее устойчивости в противотанковом отношении, маршал приказал направить один полк дивизии к Белгороду и во что бы то ни стало попытаться захватить пленных из передовых немецких частей, чтобы иметь полные сведения о масштабе немецкого наступления. И такие сведения вскоре пришли. Передовой отряд во главе с командиром 155-го гвардейского стрелкового полка подполковником Г.Г. Пантюховым устроил засаду в районе Шапино (севернее Белгорода), и в бою были захвачены пленные из танковой дивизии «Мертвая голова». Жуков лично участвовал в допросах пленных, из которых уяснил, что основные усилия танкового корпуса СС, куда входила и танковая дивизия «Мертвая голова», сосредоточены на направлении Обоянь – Курск и что Манштейн явно переоценил свои возможности, замахиваясь на разгром наших войск в районе Белгорода и Курска. Г. Жуков обстоятельно доложил Верховному Главнокомандующему положение дел в полосах обороны Юго-Западного и Воронежского фронтов, рекомендуя усиливать войска на этом направлении авиацией и артиллерией, где к лету могут развернуться главные события.

Чтобы укрепить руководство, Верховный, по предложению маршала, назначил генерал-полковника Н.Ф. Ватутина командующим Воронежским фронтом, а Юго-Западный фронт возглавил генерал Р.Я. Малиновский.

Многократные попытки немецко-фашистских войск в конце марта прорвать оборону наших войск в районе Белгорода и на Северском Донце не дали результатов. Понеся большие потери, противник стал закрепляться на достигнутом рубеже. С этого момента положение на Курской дуге стабилизировалось. Та и другая стороны накапливали резервы и готовились к решающей схватке.

Враг готовился взять реванш за поражение под Сталинградом.

Гитлеровское военно-политическое руководство, отдавая себе отчет в том, что его вооруженные силы растеряли былое превосходство над Красной Армией, принимало тотальные меры, чтобы послать на советско-германский фронт лучшие силы.

С Запада были переброшены в значительных количествах наиболее боеспособные войска. Военная промышленность, работая по 24 часа в сутки, торопилась дать новые танки «тигр» и «пантера» и тяжелые самоходные орудия «фердинанд». Военно-воздушные силы получили новые самолеты «Фокке-Вульф-190А» и «Хейнкель-129». Немецкие войска в значительных размерах получили пополнение личным составом и материальной частью.

На советско-германском фронте