Книга 1. «Мы наш, мы новый мир построим…», 1917–1938 - Андрей Константинович Сорокин

Подобный исход вряд ли можно назвать неожиданным. Так советская история миновала еще одну развилку исторического развития. Принятие компромиссных решений по фундаментальным для западного мира вопросам собственности и выплаты задолженности могло вернуть Союз ССР на международную арену в качестве «полноправного» партнера, а советский политический режим поставить на рельсы социал-демократического развития. Политический радикализм лидеров большевизма, однако, исключал из повестки дня возможность «реабилитации» института частной собственности и прав частных собственников.

Именно из-за провала советской дипломатии на Генуэзской конференции советское руководство сделало ставку на сотрудничество с Германией, и 16 апреля 1922 г. в итальянском городке Рапалло был подписан советско-германский договор, в соответствии с которым стороны отказались от финансовых претензий друг к другу. На деле это означало отказ Советской России от репараций с Германии по итогам Первой мировой войны, а Германия, в свою очередь, отказывалась от претензий на национализированную частную и государственную собственность. Причем последнее обязательство действовало при том условии, что Советское правительство брало на себя обязательство не удовлетворять аналогичных претензий других государств. Восстанавливались дипломатические и консульские отношения, устанавливались принципы наибольшего благоприятствования в экономических и торговых отношениях. Решения, зафиксированные в договоре, вступали в силу немедленно. Обнародование договора произвело эффект разорвавшейся бомбы. Ленин сочтет этот договор едва ли не образцовым. «Действительно равноправие двух систем собственности… дано лишь в Рапалльском договоре», — подчеркнет он[739]. Ленин будет всячески оберегать советско-германские отношения. 28 августа он напишет Сталину и Каменеву письмо, в котором подчеркнет: «С Германией теперь надо быть «мудрым аки змий». Ни слова лишнего. Не дразнить зря ни Франции, ни Англии. Не грозить (как 27 авг[уста] передовая «Правды»). Десять и сто раз подумать сначала о каждом слове… и ни слова с призывом не исполнять Верс[альского] договора»[740]. То ли намеренно, то ли случайно Ленин в этом письме «заденет» Сталина, продемонстрирует своим адресатам его незначительное положение во внешнеполитических вопросах. «Время становится горячим, — заметит он. — Советую назначить примерно двойку (примерно Каменева и Троцкого) и без их общего согласия запретить в промежутки между Пол[итбюро] что-нибудь дипломатическое делать»[741]. 5 ноября стороны подпишут соглашение, которым действие Рапалльского договора распространялось на УССР, БССР и ЗСФСР.

В феврале 1923 г. в Москве две недели проведет немецкая военная делегация. В ходе этого визита рассматривались вопросы финансовой и технологической поддержки восстановления военной промышленности Советской России со стороны Германии. Именно в ходе этого визита станут обсуждаться вопросы об открытии немецкой авиашколы под Липецком и танковой под Казанью. Обе школы будут по прошествии некоторого времени открыты — авиашкола в 1925 г., танковая — в 1928-м. В последующие годы начнутся закупки военного оборудования, технологий для советских военных предприятий. Сотрудничество будет формализовано подписанием открытых политических и экономических соглашений, а также секретных соглашений о военном сотрудничестве РККА и рейхсвера[742].

Шифротелеграмма И.В. Сталина Г.К. Орджоникидзе с сообщением постановления Политбюро о запрете афишировать роль Исполкома Коминтерна, СССР и РКП(б) в китайском революционном движении

25 июня 1927

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 2. Д. 57. Л. 1]

Шифротелеграмма И.В. Сталина секретарю Ленинградского губернского исполкома Н.П. Комарову и секретарю Ленинградского губкома П.А. Залуцкому с сообщением постановления ЦК РКП(б) о запрете торжественной встречи итальянского крейсера и разрешении митинга с участием итальянских коммунистов

3 июля 1924

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 167. Д. 12. Л. 45]

Большевистское руководство, конечно, весьма своеобразно понимало партнерские отношения. В то же самое время, когда шла реализация договоренностей, достигнутых в Рапалло, Политбюро через Коминтерн вело подрывную работу в Германии, подготавливая базу для революционного мятежа. Попытка взорвать Германию изнутри будет предпринята в октябре 1923 г., когда в Гамбурге состоится вооруженное восстание под руководством Эрнста Тельмана. Многочисленные документы свидетельствуют о прямом участии Москвы в этих событиях [743].

Спустя несколько лет Сталин в своей речи на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) 5 августа 1927 г. прямо заявит: «Я, как и другие члены комиссии Коминтерна, стоял решительно и определенно за немедленное взятие власти коммунистами. Известно, что созданная тогда германская комиссия Коминтерна в составе Зиновьева, Бухарина, Сталина, Троцкого, Радека и ряда немецких товарищей имела ряд конкретных решений о прямой помощи германским товарищам в деле захвата власти»[744]. Главным энтузиастом германской революции был, однако, не Сталин, а Троцкий, Зиновьев и Радек. Провал германской авантюры укрепит Сталина в мысли о правильности его курса на построение социализма в одной отдельно взятой стране, который он станет проводить все активнее. Целый ряд заседаний Политбюро в ноябре-декабре 1923-го будет посвящен анализу «уроков германских событий». Вскоре окажется, что романтиков мировой революции в переизбытке не только среди большевистского политического, но и военного руководства, о чем мы расскажем немного ниже.

А пока начнется активное развитие советско-германского взаимодействия, причем разворачиваться оно станет в контексте активного включения Германии в мировую политику. В августе 1924 г. начнет осуществляться американский «план Дауэса», предусматривавший восстановление экономики Германии за счет американских и английских займов, в октябре 1925 г. западные границы (в отличие от восточных) Германии будут гарантированы Рейнским гарантийным пактом, подписанным в Локарно, в сентябре 1927 г. Германию примут в состав Лиги Наций, и она даже получит место в ее Совете. 24 апреля 1926 г. в Берлине будет подписан советско-германский договор «О дружбе и нейтралитете». Им будет задан вектор взаимоотношениям сторон вплоть до момента крушения Веймарской Республики и утверждения у власти в Германии национал-социалистов.

Одним из весомых достижений, направленных на прорыв дипломатической блокады, в которой находилась Советская Россия, станет установление дипломатических отношений между СССР и Италией, подписание торгового договора. Вслед за этим в июле 1924 г. будет организован визит в Ленинград итальянского военного корабля «Карло Мирабелло». В Ленинградский губком Сталин направит шифровку, регламентирующую основные параметры встречи[745].

* * *

В мае 1924 г. были установлены дипломатические отношения между СССР и пекинским правительством Китая. Как и во многих других случаях, установление официальных дипломатических отношений не останавливало советское руководство перед вмешательством во внутренние дела страны. В Китае долгое время ставка будет делаться на развитие национального движения и на основателя националистической партии Гоминьдан Сунь Ятсена, который в апреле 1921 г. станет президентом Китайской Республики, созданной в южных провинциях Китая с центром в г. Кантоне (Гуаньчжоу). Власть пекинского правительства распространялась на северные территории Китая. Именно этому правительству удастся в конечном итоге