Церковь плененная. Митрополит Никодим (1929-1978) и его эпоха (в воспоминаниях современников) - Гусейнова

границу. Когда я впоследствии говорила на сию щекотливую тему с молодыми православными иереями, вскоре после смерти митрополита, то не раз слышала примерно следующее: лучше иметь архиерея, который не допускает у себя в епархии массового закрытия храмов, пусть и неприглядными методами, чем такого, который хранит чистоту риз, но остаётся почти без церквей.

Это то же самое, что с нашим бывшим президентом консистории (Консистория – высший совет Земельной Церкви в Германии. Его можно уподобить синоду РПЦ) Манфредом Штольпе (Stolpe), высшим церковным юристом времён ГДР (он был членом Церкви земли Берлин-Бранденбург). Его постоянно обвиняют в том, что он сотрудничал со Штази. У нас тогда епископ не был обязан вступать в прямой контакт с властями – все переговоры и обращения находились в руках церковных юристов. Соответственно церковным юристам приходилось общаться с представителями властей, даже если последние и были нашпигованы сексотами. Так вот теперь Штольпе бросают упрёк в сотрудничестве со Штази; Штольпе же резонно отвечает; он не сотрудничал, а вступал в переговоры. Вести переговоры и быть коллаборантом – не одно и то же. Ему удавалось освобождать диссидентов из тюрем – разве это коллаборационизм? Если бы он добивался выгод лично для себя или приносил ущерб Церкви, – это был бы настоящий коллаборационизм. Вот он, как бы желая блага, говорит тому или другому государственному чиновнику: «Послушайтесь доброго совета. Отпустите N. N. Что вы держите его в тюрьме? Это только вредит престижу ГДР». Предположим, власти быстро освобождают человека, за которого ходатайствовал Штольпе, – разве это коллаборационизм? Мы всегда питали доверие к Штольпе: у него был свой подход к властям, приводивший к благу. Он умел ловко добиться, предположим, разрешения на проведение определённого «сомнительного» церковного мероприятия.

Точно так же и с митрополитом Никодимом. Во время его пребывания на Ленинградской кафедре не была закрыта ни одна церковь!» [359]

После 1991 г. покаялся бывший второй заместитель председателя ОВЦС – архиепископ Хризостом (Мартишкин; ныне – Виленский и Литовский) – в том, что в своё время имел контакты с КГБ. Он даже раскрыл свой агентурный псевдоним – «Реставратор». (В молодости, до принятия сана, он действительно работал реставратором.) Но ему это было положено по должности, поскольку он отвечал за приезды в страну иностранных церковных деятелей. Оформление виз, программа пребывания гостей, разрешение на посещение других городов (было и такое!), – всё это замыкала на себя Лубянка.

Из документов

15.03.1989. Совет по делам религий при Совете министров СССР планирует направить в зарубежные страны 66 человек (в 1988 г. направлено 66 человек) и принять в СССР 82 человека (в 1988 г. принято 89 человек).

Представленные планы ориентированы на закрепление и развитие международных связей по линии Совета и религиозных организаций и соответствуют основным направлениям внешней политики Советского государства…

В целях усиления координации международного сотрудничества считали бы возможным в последующем рассматривать международные связи религиозных объединений СССР совместно с планами сотрудничества советских общественных организаций с зарубежными партнёрами.

С МИД СССР (т. Петровский В.Ф.) и Комитетом государственной безопасности СССР (т. Бобков Ф.Д.) согласовано.

Просим согласия. Зав. идеологическим отделом ЦК КПСС А. Капто. Зав. международным отделом ЦК КПСС В. Фалин [360] .

И было бы наивно думать, что вот он какой гадкий, – второй заместитель, а те, кто по рангу выше, – «в белом венчике из роз». Если с этой меркой подходить к должности председателя ОВЦС, то можно дойти до абсурда, как в анекдоте времён «застоя»: Косыгин и Брежнев гуляют по кремлёвскому садику, и Брежнев тихо, чтобы не подслушали, говорит: «Лёша! Какой ужас! Недавно мне сказали, что Андропов – стукач!»

А это уже не юмор. Согласно неофициальным данным, Горбачёв никогда не работал в КГБ. Однако сразу же после окончания Московского университета он подавал документы на работу в органы госбезопасности. Но его туда не приняли, так как в ходе проверки выяснилось, что его отец проживал на временно оккупированной территории [361] .

И «недреманным оком», присматривавшим за высокопоставленным «двурушником», был шеф КГБ Владимир Крючков. В этом он признался спустя 10 лет после провала августовского путча ГКЧП.

– Мы в КГБ получали очень много писем, в которых приводились факты и давались оценки действиям Горбачёва и Ельцина… Причём письма настораживающие, письма, в которых нас предупреждали, что эти люди могут довести страну до катастрофы. Анализ поступков Ельцина я показывал Горбачёву. Он говорил: «Я всё знаю, имей в виду, мы когда-нибудь займёмся этим…» Письма, в которых давалась характеристика его собственным действиям, я показывать не мог…

– А о чём писали?

– Люди рассуждали. Многие предвидели развал, гибель страны, считали, что виновником всего является Горбачёв, что ему надо обязательно уйти, что он импульсивен, что в силу своего характера ни одно начатое дело он не доводит до конца. Были письма от врачей, которые касались отдельных его странностей…

– Например?

– Ну, в общем, некоторые утверждали, что Горбачёв в силу своих личных психических и психологических данных для поста первого человека такой страны просто не подходит.

– Это наблюдения психологов?

– Психологов. Я хочу сказать другое. Горбачёв всегда был предателем партии и страны. И он сам это не так давно подтвердил… В конце 2000 г. в российских СМИ было сообщено о том, что первый и последний президент СССР Михаил Горбачёв выступил в Турции с обширной лекцией. Там он говорил о том, что ещё в ранние свои годы вынашивал теребящую его идею борьбы с коммунизмом и что она, оказывается, была главной целью его жизни. И все его последующие, известные всему миру действия на посту советского руководителя были лишь результатом его внутренних поисков… [362]

Примечательно, что Совет по делам религий включил тогдашнего епископа Курского Хризостома в третью, самую «вредоносную» группу: «Это та часть епископата, у которой в разное время проявлялись и проявляются попытки обойти законы о культах, некоторые из них религиозно консервативны, другие – способны на фальсификацию положения в епархиях и сложившихся отношений к ним органов власти, у третьих – замечены попытки подкупа уполномоченных и клеветы на них и на должностных лиц местных органов власти» [363] .

Владыка Хризостом – единственный из архиереев Московского патриархата, кто открыто признал свою связь со спецслужбами и сделал это добровольно и публично. Он иерарх, возглавляющий епархию Русской православной Церкви в Литве, и в его ситуации это, вероятно, был самый логичный ход. Архивы КГБ в Литве