Воины СВО. Воронежцы. Книга славы и памяти - Михаил Иванович Федоров

– Каштанов мне рассказывал[58], пить они со штурманом хотели страшно.

Не паниковать, будешь паниковать, ты – покойник

Аржаных:

– Когда ты в стрессовой ситуации, не паниковать, будешь паниковать, ты – покойник. Эти мгновения растягиваются в секунды и минуты, это уж точно. Потому что, когда у меня возникла ситуация, что через 10 секунд я должен буду разбиться, то время растянулось практически в минуты. И в этой ситуации я не паниковал. У меня на Су-24 тормоз был с правой стороны. Принял решение. Если все нормально – то нормально, если все плохо – то придется катапультироваться. Командованию придется объясняться. Ну там моя ошибка была и группы руководства, но это еще, когда я лейтенантом был. Буквально десять секунд оставалось, но грамотно построил и самолет спас, и никто и не узнал, кроме командира звена. Такую оплошность я в воздухе допустил. Поэтому время растягивается. Да. Кстати, параллельно, помимо того, что время удлиняется, еще какими-то потусторонними силами оказывается помощь. Перед тем как разбиться, мне внутренний голос извне подсказал, что сейчас произойдет экстренный случай. И я уже сконцентрировался.

– Я поражаюсь, как на высоте 50 метров лететь по территории, где и холмы, и низины, и лес… Настолько сложно…

Спарка Су-25 на взлете

Аржаных:

– Я вам сейчас расскажу. В принципе по различным документам должны лететь по ориентирам. Смотреть. Но на скорости 900 ориентиры смазываются, ты их не видишь. А смотреть на карту по документам, которая у тебя на коленях, ты не должен. Ты все время должен смотреть за кабину в пространство, ты даже не можешь на приборы посмотреть. Ты просто на слух определяешь, работают двигатели или нет, и, чтобы найти какой-то ориентир, это нереально. Скорость под 900. В принципе я сам летал на Су-24, но у нас в принципе маршрут был известен. А в полках в те года, не по войне же, ходили по маршруту, который хорошо знали. А этот – нет. Каждый раз меняется. Им помогают планшеты, джипиэс. У них перед глазами типа смартфона, как на машине. То же самое, маршрут у них проложен, нарисована линия, и они по этой линии выходят в точку начала маневра, на кабрирование. А как вышли в заданную точку, сразу маневр, нажимает боевую кнопку, все снаряды ушли, сразу переворачивает его в верхней точке, где их захватывают вражеские ЗРКа, захват происходит, но не успевает реагировать. У зенитно-ракетных комплексов от момента обнаружения до момента пуска, время реакции, где-то 10 секунд. От момента обнаружения до пуска 10 секунд, а летчики на этой высоте находятся 10 секунд. Переворачивают его, прямо на землю кладут и на эту же высоту опять выходят. Но они за ландшафтом не видят. И за холмами, деревьями – пропадает… И происходит срыв обнаружения и все. И вот на этих высотах они и работают… А вот ребята, которые бомбы с модулем коррекции планирования используют, бросают их с дальности 60–70 километров с высоты 8—12 тысяч метров. Су-24, они вообще не входят в зону поражения и им менее опасно.

– «Башкир», неожиданно получив удар, сумел взять себя в руки, – не мог отойти от поступка летчика.

Александр Иванович:

– Это же они парой: вот-вот маневр, и птица попадает. Над водной территорией. Естественно, задачу не выполняет, ему только бы удержаться за ведущим и вернуться на аэродром взлета, что он и сделал. Вернулся с полным боекомплектом, не отстреляв, зато машину спас и все обошлось.

– А ведущий знал, что с «Башкиром» произошло.

– Нет. Когда отработал, на обратный курс они легли, выполнили противоракетный маневр, отстреляли тепловые ловушки, по крайней мере, ведущий, и потом уже на обратном пути ему «Башкир» доложил. Рация работала, ну и в принципе, ведущий его довел непосредственно до аэродрома, и они парой произвели посадку.

Слушать Александра Ивановича Аржаных можно было часами, и я переживал за курсантов, которые по каким-то странным причинам лишились опытного преподавателя. И надеялся, что до них все равно дойдет «дело Александра Аржаных» через его сына, через летчиков, которых он учил, через того же «Башкира», и от этого становилось легче на душе.

Что только нашим бойцам не перепадало.

Все снесли. Все осилили.

Лето жарило.

Жарило и на фронте, где ученики Александра Ивановича Аржаных изо дня в день поднимали «грачи» в небо.

10 июня 2024 года

Майор Алексей

Перипетии с учебой в училище

Однажды бывший директор Михайловского кадетского корпуса Голомедов встретил меня:

– В отпуск приехал мой ученик по кадетскому корпусу майор Алексей В… Он начштаба батальона у десантников на спецоперации…

– Мне бы с ним пообщаться…

Казалось, он, как и многие другие офицеры, откажется, скажет: «Вот закончится СВО, тогда поговорим», но я услышал совсем иной ответ.

12 июня 2024 года он приехал ко мне. Я показал свою книгу «Воины Новороссии. Подвиги народных героев» и, когда он увидел фото одного из героев книги майора Вострикова, сказал:

– Мы с ним в Рязанском десантном училище учились. Койки стояли рядом…

– Теперь в Верхнем Мамоне стадион назван его именем…

А когда он увидел фотографию кадета Черешнева, воскликнул:

– Это же Ярослав! А он до меня в кадетском корпусе учился, потом в Рязанском… Но значительно старше.

– Вот какая земля тесная! – вырвалось у меня.

Кадеты

Теперь майор Алексей рассказывал о себе.

– Я поступил в Рязанское десантное училище в 2005 году. Там учился. Все шло хорошо, но в 2009 году меня отчислили.

– За криминал? – испугался я.

– Да нет, я считаю, юношеский максимализм. В училище мы с моим дружком на войсковой стажировке во Пскове были и получилось, что не поладили с командиром. Стажировка заканчивалась, и нас решили придержать на полевом выходе. Мы же стажировались в дивизии. И доложили командованию училища, а командование рубануло шашкой.

– Понятно, в профилактических целях, – мне знакома была эта реакция командиров:

– То есть подошли тяп-ляп…

– Считаю, что да. Там-то проблем не было. И нам надо было поумерить свой пыл. Что самое интересное, мы через год восстановились. И нас повторно в эту же часть отправили на стажировку в эту же роту, к этим же офицерам. Только на этот раз мы отстажировались на «отлично».

– А раз отчислили, должны отправить в армию.

– Да. Раньше два года служили срочную. И четыре года училища приравнивались двум годам армии. А мы