Картинные девушки. Музы и художники: от Веласкеса до Анатолия Зверева - Анна Александровна Матвеева

Ознакомительный фрагментс младенчества определила его своим главным цветом в одежде. Так или иначе, но на всех портретах мадам (кроме разве что совсем уж позднего, кисти Антуана-Жана Гро) она действительно запечатлена в белом. Родители Жюльетт – ровесники королевской четы, которой доведется сложить головы на эшафоте, Людовика XVI и Марии-Антуанетты. Обожаемая девочкой мать – Мари-Жюли Маттон – не уступала мужу по части богатства и была очень хороша собой, пусть и совсем другого, чем Жюльетт, типа. Блондинка с прекрасным цветом лица, она обладала живым умом и деловой хваткой. В Лионе супруги имели множество знакомств и связей – более того, один из близких к семье господ по имени Жак-Роз Рекамье, богач и красавец, считался настоящим отцом Жюльетт. Такое бывает нередко. Гораздо реже случается то, что произошло впоследствии! В трудное время Рекамье… женился на предполагаемой дочери для того, чтобы обеспечить ей спокойную и сытую жизнь и не утратить состояние. Произошло это не просто с ведома, но якобы по желанию матери Жюльетт – Франсуаза Важнер считает, что таким образом он отдал старый долг соблазнённой им чужой жене, а историк и писатель Ги Бретон, автор сочинения «Наполеон и Жозефина», сообщил буквально следующее: «Известно, что мсье Рекамье был любовником мадам Бернар, матери Жюльетт. Некоторые историки уверяют, что от этой незаконной любви и родилась будущая муза Шатобриана. Однако в 1793 году банкир, боясь, что будет гильотинирован, подумал о будущем своей дочери. Единственной возможностью передать ей своё состояние была женитьба на ней, и он без колебаний заключил фиктивный брак…»

Вот так началась странная взрослая жизнь красавицы Жюльетт. Но не спешите упрекать всё это несвятое семейство в развращённости! Времена на дворе и впрямь стояли лютые, 16-летнюю Жюльетт нужно было защитить и обеспечить – и речь здесь шла, конечно, не о настоящем браке. Прямых доказательств родства Рекамье и Жюльетт не существует, но именно им объясняется заботливое отцовское отношение Жака-Роза к прекрасной супруге. «Можно сказать, что мои чувства к дочери сродни тем, которые я испытывал к матери», – так скажет Рекамье спустя 15 лет после рождения Жюльетт. В историю мадам вошла под фамилией мужа, который должен был дать эту фамилию по праву отца…

В 1786 году – Жюльетт было девять – её семья (а с ней и друзья) перебралась в Париж, где господин Бернар получил завидную должность сборщика налогов. Девочку, впрочем, оставили поначалу на попечении тётки по материнской линии, а потом – в бенедиктинском монастыре Дезерт в Лионе. И вновь – не спешите сочувствовать маленькой Жюльетт! Жизнь в монастыре оказалась весьма приятной, будущая королева сердец будет вспоминать о ней с благодарностью всю жизнь. За девочками хорошо смотрели, их вкусно кормили, они чувствовали себя защищёнными и любимыми. Примерно через два года монастырской жизни Жюльетт воссоединилась с семьёй в Париже – Бернары занимали особняк на улице Святых Отцов, в престижном квартале левого берега. Держали ложу в театре и экипаж, а мать Жюльетт завела салон, где особенно охотно принимали не только знаменитостей вроде Лагарпа, но и никому не ведомых гостей из родного Лиона.

Юная Жюльетт много читает, изучает английский и итальянский языки (это в добавление к классическому образованию, необходимому всякой девице из приличной семьи), пытается переводить Петрарку на французский, музицирует (у неё отличные способности и великолепная память), берёт уроки живописи у самого Юбера Робера – прославленного в ту пору живописца, певца руин и романтических развалин. Будущий муж (и вроде бы отец) Рекамье с удовольствием пишет о всеобщей любимице: «Это натура чувствительная, ласковая, благодетельная, добрая…» Но у девочки хватало времени и на совершенно детские проказы – вместе с приятелем она обрывала спелый виноград в соседском саду и даже была поймана с поличным! Нормальный, в общем, ребёнок, если не обращать внимания на поразительную внешнюю привлекательность, которая становилась лишь сильнее с каждым годом. Подлинной красоте, как известно, нет дела до исторических декораций и прочих условностей: она цветёт где и когда хочет, игнорируя революцию, взятие Бастилии и крах прежних устоев. 14 июля 1789 года Жюльетт Бернар было лишь 11 лет, но она уже затмевала красотой всех подруг, хотя многие настаивали, что добродетели мадам Рекамье должны быть расположены в таком порядке: «Прежде всего она добра, потом – умна и, наконец, очень красива». Так говорила о Жюльетт одна из хорошо знавших её современниц – герцогиня Девонширская.

Мадмуазель Бернар быстро выяснила, что́ ей к лицу, – не зря же она обладала врождённым утонченным вкусом. Обвешаться драгоценностями, нарядиться в затканные золотом ткани и построить на голове многоэтажную причёску – это явно было не про неё. Простые фасоны, белое платье и голубой пояс, элегантно и в то же время скромно уложенные волосы – таким был стиль Жюльетт. Она расцветала с каждым годом, но боже мой, что это были за годы! Свергнутые короли, вторая революция, массовые убийства, провозглашение Республики, насилие, террор, казнь Людовика XVI… Бывшему королевскому чиновнику Бернару и банкиру Рекамье, подозреваемому в биржевых спекуляциях, было явно не по себе – они могли попасть под суд, на гильотину, быть высланными, да мало ли что! Самое главное, что следовало сделать лионцам, – это защитить юную Жюльетт и обеспечить её состоянием, которое в противном случае может быть утеряно в любой момент. Именно поэтому в возрасте пятнадцати лет и трёх месяцев Жюльетт Бернар стала супругой 42-летнего Жака-Роза Рекамье, их брачный контракт заверил нотариус Кабаль. Контракт этот, датируемый 11 апреля 1793 года, представляет собой подробно расписанный свод условий, согласно которому будущая супруга получает в качестве наследства пожизненную ренту, а в случае безвременной кончины мужа – ещё и кругленькую сумму в 60 тысяч ливров.

Приёмная дочь мадам Рекамье, Амелия Ленорман, оставившая любопытные воспоминания о воспитавшей её легендарной личности, писала: «…эта связь всегда была только внешней: госпожа Рекамье получила от своего мужа только имя. Это может вызвать удивление, но не моё дело объяснять этот факт… Г-н Рекамье неизменно состоял лишь в отеческих отношениях со своей женой, он всегда относился к юному и невинному созданию, носившему его имя, не иначе как к дочери, красота которой пленяла его взор, а известность тешила тщеславие».

Жюльетт, судя по всему, знала о том, кем приходится ей господин Рекамье в действительности, – и согласилась на этот брак, поскольку не видела причин отказаться. Конечно же, в таком юном возрасте даже очень умная девушка (а наша героиня была чрезвычайно умна) не может предвидеть всех трудностей, которыми обременит её подобное замужество: Жюльетт чуть ли не открыто благословили на поиски любви и счастья вне брака либо на монашескую жизнь вне земных

---

Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги

---